После съемок «Брата» актриса Светлана Письмиченко полюбила водить трамваи
Любопытная история: эту актрису знают все, но с очень разных сторон. Одним запала в душу колоритная дивчина, водившая трамвай и за нос Бодрова-младшего в культовом «Брате». Другие роняют скупую слезу при виде миловидного Малыша: сами выросли на спектакле Театра им. Ленсовета «Малыш и Карлсон», а теперь растят там своих детей. Некоторые без ума от эльфа, который умудрился не только втюриться в простого человека, но и... забеременеть от него (это чудо случилось совсем недавно в «Русской антрепризе» им. Миронова). А скоро зрители узнают о «темных» сторонах натуры Светланы Письмиченко: в новом фильме она задушит старушку, и глазом не моргнет. Вот такое многогранное дарование!
«Братские» чувства
- Светлана, наверное, ваш звездный час - это балабановский «Брат». Как вы там круто с трамваем управляетесь!
- Да уж. На своем чудном трамвайчике чуть не задавила гримера. Водить трамвай не так уж сложно: там только один рычаг, вперед-назад. Но это аппарат серьезный. В тот момент, когда профессиональная трамвайщица мне показывала, куда нажимать, наша гример решила взглянуть, как я выгляжу. Нажимаю на рычаг - и с ужасом вижу, что трамвай едет прямо на нее! Она тоже растерялась, но ее вовремя оттащили, а то могла бы произойти просто булгаковская история, без масла. Вначале я все пыталась выяснить у Леши (Балабанова - Авт.), почему моя героиня трамвайщица. «Какая разница? Ну любит она трамваи!» - ответил режиссер. Вот и я полюбила трамваи. Живу на Юго-Западе, там как раз в Стрельну ходит трамвайчик. Так что если придется уйти из театра, без работы не останусь!
- «Брат» ведь был второй вашей встречей с Балабановым?
- Сначала я снялась у него в «Замке» по Кафке. У меня тогда как раз родился Данька, я пришла на пробы такая измотанная, похудевшая, а Леше Балабанову, надо сказать, нравятся такие не очень цветущие женщины. Снимали очень интересно: как всегда, не хватало денег, пленки, поэтому много съемок проходило в павильоне. На этой картине я познакомилась с Витей Сухоруковым, Анваром Либабовым. Потом мы все поехали на «Кинотавр», и я чувствовала себя настоящей звездой: все подходили и говорили, как им понравились фильм и моя работа. Потом я еще стала победительницей петербургского «Театрального ангажемента», и Иннокентий Смоктуновский на сцене бросил к моим ногам лисью шубу. Вот тогда можно было сказать - звездный час. Когда начали снимать «Брата», Леша сразу сказал: денег на картину нет, снимаем быстро, бесплатно, в своих костюмах. Сережа Бодров в фильме - в своих куртках. И никто не ожидал, что это кино так полюбят. Только правильные вещи проверяются временем. Сначала говорили, что это агрессивный фильм. Балабанов ведь очень долго не мог найти актера на главную роль, и когда появился Сережа Бодров, получился очень странный эффект. Этакий обаятельный герой нашего времени, который бомбит всех направо и налево. Просто Сережа очень глубокая личность, очень интеллигентный, тонкий и умный.
- Вы подружились с ним?
- Конечно. Однажды он меня даже спас. Когда мы снимали эпизод во время настоящего концерта, нас чуть не раздавила эта молодежная тусовка. Операторская группа ушла, а мы с Сережей остались внутри. И он из последних сил сам оттуда выбрался и меня выдернул из толпы, как пробку. Потом мы сидели за кулисами, он курил, у него тряслись руки: «Да, Света, серьезная у нас профессия!»
Были и другие экстремальные моменты. Сережа стрелял из дробовика, и моему «мужу» попал пыжом в пах. Тот мужественно продержался два дубля, и только потом заорал от боли. Пришлось артиста отпаивать водкой... Когда эта страшная история случилась с Сережей, мы встретились с Витей Сухоруковым, с которым они были очень дружны, и он мне сказал: «Будем думать, что они живы где-то там в горах». Не поверите, до сих пор не могу ставить свечу за упокой его души, такое ощущение, что где-то там он существует.
И насмешить, и согрешить
- Света, вас ведь в театр брал сам Владимиров? Чем вы его зацепили?
- Насмешила! Спела какие-то частушки, он расхохотался. Потом уже я узнала, что Игорь Петрович очень любит посмеяться, и когда смешно - значит хорошо. Поэтому и репетиции всегда проходили в бесконечном кураже и хохоте. И потом он частенько шутил: «Думала ли ты, простая кустанайская девчонка, что будешь смешить народного артиста, лауреата Государственной премии?!»
Я очень болею за свою осиротевшую театральную семью (после смерти Владислава Пази в Театре им. Ленсовета пока нет художественного руководителя. - Авт.) Театр как творческий организм не может развиваться без лидера. Но должен органично появиться человек, который не разрушит сложившиеся традиции.
- У вас сейчас период перемен. Вас чаще можно увидеть не на Владимирском проспекте, в родном Театре Ленсовета, а на Петроградке в «Русской антрепризе». Да и в кино, говорят, пошел крен в другую сторону...
- Да, я сейчас разошлась с несколькими режиссерами. У меня такая позиция в жизни: если режиссер перестает любить артиста, доверять ему, то лучше разойтись сразу...
Начинаю озвучивать фильм «Срочно требуется Дед Мороз». Снимали в самые яростные морозы. Режиссер - Жанна Соколова из Москвы. В последнее время вообще появилась такая тенденция: Москва тянется к питерским артистам. Мне повезло: у меня в этом фильме было сразу два Деда Мороза, мой любимый Леонид Неведомский и Артур Ваха. Мы с опытным Дедом Морозом выезжаем на заказ к богатому бизнесмену, и там мой коллега выпивает водочки, да так хорошо, что весь Новый год под угрозой срыва. На помощь Снегурочке приходит сам хозяин, решивший попробовать себя в качестве Деда Мороза.
Еще снялась у Марины Разбежкиной в фильме по малоизвестной, почти автобиографической повести Есенина. Когда посмотрела сценарий, ужаснулась... Моя героиня убийца: я душу тетеньку и отнимаю у нее бусы.
Мы снимали в чудном старом городе на берегу Волги. Конечно, ужасно хохотали, когда я пыталась «придушить» партнершу. Но в тот момент, когда удушение состоялось, в природе началось что-то невероятное. Откуда-то взялись тучи, гром и молнии, начался ливень, и оператор тут же стала снимать. Съемки закончились поздно. Мне сказали, что там есть чудный монастырь, я была уверена, что все уже закрыто, но все-таки пошла. Спускаюсь с горочки, кругом ни души. И вдруг мне навстречу идет батюшка: «Матушка, вы куда? В храм? Скажи, что отец Александр просил, чтобы тебя впустили». Захожу во двор: тишина, никого, двери заперты, только котенок пищит. Понимаю, что стучать неудобно, и тут дверь открывается: «Вы стучались? Входите, пожалуйста». И меня пустили в храм... Вот такое таинство случилось.
- Как же вы решились на такое перевоплощение?
- По благословению. В данном случае мне его дали. А иначе в нашей профессии невозможно существовать, мы занимаемся очень тонкими и серьезными вещами на энергетическом уровне, и очень важно, чтобы артист не носил в себе того, что не нужно. Иначе это как вирус перейдет к зрителю и будет распространяться дальше и дальше. Мне кажется, что неверующий артист может чего-то недопонимать в жизни и в своей профессии. Если в тебе нет смирения, какой-то человеческой мудрости, очень легко скатиться на дно или даже погибнуть. Артист должен стремиться к тому, чтобы его душа была чиста, только тогда он имеет право что-то говорить зрителю.
«Люблю рожать детей»
- У вас двое сыновей. Немногим удается быть хорошей мамой и актрисой.
- А у меня в жизни так выходит: как только у меня рождаются дети, тут же наваливается работа. В декрете практически не сидела. Многие артистки жертвуют своей личной жизнью ради профессии, а на самом деле нет ничего важнее семьи и детей. Вообще я люблю рожать детей! Когда родила второго ребенка, со мной случилась совершенно мистическая история. После родов у меня начались какие-то осложнения, держалась высокая температура. А антибиотики я колоть не хотела, иначе нельзя кормить ребенка грудным молоком. Меня отправили в реанимацию. Ночью мне снится, что я в каком-то летнем городе, и незнакомый человек меня ведет к лекарю и предупреждает: «Ты, главное, его не бойся, он такой восточный, но очень хороший, он тебе поможет». Вхожу в комнату, передо мной опускается ширма, и из-за нее выходит эдакий японский болванчик и начинает со мной делать какие-то манипуляции. Было страшно, но я осталась. Наутро просыпаюсь - температура нормальная! А через какое-то время, когда сынишка немного подрос, меня пригласил Геннадий Тростянецкий в спектакль «Мнимый больной» по Мольеру. Репетируем, доходим до сцены, когда моя героиня приводит лекаря. Мы сидим, думаем, какой должен быть лекарь. И вдруг Геннадий Рафаилович говорит: «А представь: вот опускается ширмочка, а из-за нее выходит такой японский болванчик». И я понимаю, что он мне передает... мой сон! Я рассказала ему эту историю, он выкурил три сигареты и заключил: значит, мы на правильном пути.
Беседовала Марина Полубарьева