17 июля Театр имени Ленсовета открыл новый сезон премьерой - режиссер Василий Сенин поставил «Заповедник» Сергея Довлатова. Сенин еще и написал инсценировку знаменитой повести, замахнувшись, таким образом, на творчество Довлатова в прямом смысле.
С одной стороны, такая смелость понятна - все-таки в прозе Довлатова для того, чтобы она стала спектаклем, слишком много авторских размышлений и маловато диалогов и действия. Вот Сенин и превратил монологи в диалоги, убрал одних героев и ввел других и вообще, мягко говоря, несколько изменил композицию повести. То есть переделал культовое произведение под себя. Вернее, под свои режиссерские фантазии. А фантазий у этого режиссера хоть отбавляй.
Как тут не процитировать героя «Заповедника» графомана Потоцкого: я писатель типа Чехова, написать могу, о чем угодно. Вот и про режиссера Сенина можно сказать: может поставить что угодно, смешав при этом все жанровые понятия. Станиславский и Андрей Могучий в одном флаконе - так примерно можно охарактеризовать режиссерский стиль Сенина. Плюс немного авангарда, немного технических достижений, чуть-чуть народности, малость обнаженки и, конечно, песни с танцами и шутками. Налицо желание угодить всем зрительским категориям, чтобы заглянувший в театр отдохнуть неискушенный зритель после спектаклей Сенина остался вполне доволен.
В случае же с «Заповедником» все сложнее - поклонники Довлатова, жаждущие еще раз прикоснуться к тонкой, романтичной и ироничной прозе, после премьеры остались в полном недоумении: куда, собственно, вся эта романтика и тонкость подевались?! И почему ирония превратилась в обычную хохму? Не знакомые же с творчеством писателя увидели просто анекдотическую историю, непонятно зачем, по их мнению, отягощенную ненужными лирическими отступлениями.
Начинается же этот анекдот с того, что некий фактурный человек в белых брюках клеш и сексуально расстегнутой черной рубахе едет в Пушкинские Горы. Как понимают знатоки творчества Довлатова, это и есть главный герой, он же прототип автора. То, что он не хочет работать и страдает, становится ясно и незнатокам из не слишком внятных бесед жены героя (Анна Ковальчук) и Александра Сергеевича Пушкина (в полном гриме актер Олег Федоров вылитый поэт). Пушкин вообще станет в спектакле едва ли не главным действующим лицом - в основном, он будет цитировать тексты Довлатова. А в конце первого действия вдруг схватится за микрофон и споет песню Джо Дассена, на которого, как оказалось, тоже очень похож. После этого все второе действие ждешь, когда же «Довлатов» споет что-нибудь из Элвиса Пресли, но до этого создатели спектакля почему-то не додумались, хотя ассоциации налицо. Еще поэт будет шалить, ходить с рожками из перьев, а в драматичном финале вместе с расстроенным героем вдруг загрустит и прочтет «из себя»: «На свете счастья нет, а есть покой и воля». Этим режиссер, видимо, хочет сказать, что Довлатов и Пушкин - практически едины. В общем, Александр Сергеевич вносит в действие заметное оживление...
Чего нельзя сказать о самом герое - актер Артур Ваха, конечно, похож на Довлатова, но отношение к своему персонажу у него странное. Весь спектакль этот красивый человек ходит по сцене с совершенно одинаковым выражением лица и с совершенно одинаковыми интонациями цитирует довлатовские афоризмы, будто учебник читает. Наверное, в представлении актера так выглядит ироничный человек с непростой личной и творческой жизнью. Правда, что там так непросто в этой жизни, зрители узнают только ближе к финалу, а пока - опять анекдот. Приехал мужчина подработать экскурсоводом в пушкинские места, а там - одни девушки одинокие, самых разных возрастов и социальных статусов. И все сильно озабоченные - делают вид, что творчеством Пушкина, а на самом деле - отсутствием мужчин. Так что все первое действие публика имеет возможность радостно наблюдать разнообразные формы этой женской озабоченности, старательно сыгранные актрисами театра, среди которых выделяется Лариса Луппиан в роли хранительницы музея. И весь абсурд советской музейщины, так ярко описанной Довлатовым, когда каждое слово - под контролем, на фоне этого женского комикования как-то уходит на второй план.
Еще в первом действии появляется вечно пьяный хозяин дома, где живет главный герой, и другие нетрезвые местные жители. Но если в повести колоритному хозяину автор уделяет массу внимания, то в спектакле раскрытие этого образа ограничивается парой матерных фраз и шатающейся походкой - замечательному актеру Владимиру Матвееву явно негде развернуться. Правда, смех в зале, как и положено, эти персонажи вызывают. Ну, а для того, чтобы создателей спектакля не заподозрили в слишком уж явном желании развлечь публику, все комические сцены предваряются серьезными цитатами из повести, что появляются на заднем плане.
Случаются в первом действии и драматические эпизоды, но они явно выпадают из настроения. А уж когда во второй части вдруг начинается резкий переход на «серьёз», развеселившаяся вначале публика никак не хочет перестраиваться. Поэтому и приезд жены героя, и другие драматические моменты, призванные объяснить, что на самом деле повесть Довлатова - не сборник шуток, терпят крах - начинается массовый исход зрителей. И спасти постановку уже не могут ни видеоряд, сопровождающийся песней Жанны Агузаровой о прекрасной стране и немотивированно оголившейся под это дело актрисой, ни неприличные байки, ни пение покидающей страну героини Ковальчук, не призванный вызывать умиление ребенок, ни наряженные в одежду пушкинских времен герои в финале, ни красиво падающий на них снег... И еще много разных режиссерских «находок» и «открытий», которые, может быть, и хороши как демонстрация неограниченной фантазии создателей спектакля и технических возможностей театра, но никак не передающие те чувства и настроения, которыми полна повесть. Ведь свой «Заповедник» Довлатов писал в трагический момент вынужденного расставания с убогой, пьяной и несчастной страной, без которой он, тем не менее, не мог жить. А она стала для создателей спектакля «Заповедник» лишь объектом насмешек.
Алиса Иванова