С ЭТОГО СПЕКТАКЛЯ ПО ПЬЕСЕ АЛЕКСАНДРА ОСТРОВСКОГО 19 НОЯБРЯ 1933 ГОДА НАЧАЛАСЬ ИСТОРИЯ ТЕАТРА ИМЕНИ ЛЕНСОВЕТА, ЭТА ПРЕМЬЕРА СТАНЕТ ПЕРВОЙ И В ЮБИЛЕЙНОМ СЕЗОНЕ. КОМЕДИЮ «БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ» СТАВИТ РЕЖИССЕР ЮРИЙ ЦУРКАНУ, КОТОРОГО С ИЗВЕСТНОЙ ДОЛЕЙ УВАЖЕНИЯ НАЗЫВАЮТ ИНТЕРПРЕТАТОРОМ РУССКОЙ КЛАССИКИ.
– Юрий Михайлович, Вы не чувствуете себя зажатым между двумя масштабными юбилейными датами: 200-летие А.Н. Островского и юбилей Театра им. Ленсовета, который 90 лет назад открывал свой занавес именно «Бешеными деньгами»? Отсутствие выбора не утяжеляет ношу режиссера?
– Наша профессия немногим отличается от актерской: Господь посылает роли, Господь посылает пьесы. А дальше от тебя зависит, как к живому притянуть живое. Живое к живому прилепляется замечательно. Мне интересно работать, не вижу ни насилия, ни искусственности. Материал прекрасный, надеюсь, получится отразиться от него, найти резонирующее в нас движение мысли и воли.
– Это классическая версия или зрителям предстоит увидеть отражение века XIX в обстоятельствах XXI?
– Даже если очень будете сопротивляться, вы обречены быть современником нынешних событий и явлений, а эталонов классической версии просто быть не может. Театр – это всегда «сегодня», в стол не отложишь. Под определением «классическое» вы, вероятно, подразумеваете нечто традиционное, верное «костюму»? Отвечу: «Не слово, но дух автора» – вот задача, стоящая перед нами. А форма движения к зрителю, конечно, зависит от степени взволнованности. Мне не интересен театр, когда спектакль становится экспериментом над автором, некоторым вызовом мифу. Я не ищу монолога, мне нужен диалог, непрекращающийся диалог зрителей и артистов о себе и о времени. А диалог невозможен, если невнятны позиции, и у тебя нет сверхзадачи – представления о счастье. В театре апелляция к зрителю предлагается в форме игры-созерцания. В Древней Греции одним из состязаний было испытание огнем. Атлеты подходили к чаше с пламенем и держали над ней руку. Что является предметом зрелища? Крик человека, когда обгорает кожа, или то, как он терпит? Эти механизмы работают и в театре, нам интересно, когда терпят, интересен сам человек в момент выбора. В этом мы находим себя и либо соглашаемся, либо ищем основания не согласиться. Диалог! Он предполагает честность, ясность. А что в пьесах русского Шекспира есть такого звонкого, отражающего? Практически все они – это эксперимент над душой. Драматурга интересует эволюция души, он подвергает героев тягчайшим испытаниям деньгами, властью. Человек мечется: то ли душу выбрать, то ли поддаться общему течению и признать силу и право денег. Интрига заранее известна, в этом особенность А.Н. Островского как писателя: он с самого начала открывает все карты и предлагает следить за движением. При первом чтении пьеса «Бешеные деньги» кажется откровенно циничной, никто не скрывает своих намерений и способов достижения целей. Но как всегда это бывает у гениального автора, начинаешь вчитываться и видишь ни плохих, ни хороших, но людей, понимаешь их мотивы, причины поступков и... влюбляешься. Влюбляешься в путь, который они проделывают.
– Вы сейчас в какой точке пути? Как шел подбор актеров, сразу ли сложились образы?
– Сейчас мы читаем пьесу и будем читать до той минуты, пока у актера не возникнет потребность вскочить на ноги, когда уже невозможно усидеть за столом, а хочется реализовать себя «в теле». А подбор чудесный… Спасибо художественному руководителю Ларисе Регинальдовне Луппиан, она дала возможность пообщаться с артистами, «ощупать» друг друга. Меня одарили народной артисткой России Анной Алексахиной и Дианой Милютиной. Савву Василькова играет Антон Багров, Григория Кучумова – народный артист России Сергей Мигицко, Егора Глумова – Максим Ханжов, Ивана Телятева – Олег Андреев, Василия – Сева Цурило. Все мужчины, представленные в пьесе, – соперники, этот ракурс наиважнейший. Он оберегает нас от утилитарного сатирического звучания, сложившегося в истории постановок этого материала. Пьесу чаще всего рассматривают как сатирическую, но она этого не заслуживает.
– Можете немного приоткрыть занавес и рассказать о сценографии?
– В сценографическом решении Николая Слободяника отражен мир иллюзорного и вечного в зеркальных плоскостях. Вроде бы двери, но за ними порталы в никуда. Иллюзии – область фетишей, фантомов, выделанных под себя. Эдакая невесомость отсутствия формы. Фантастическая текучесть отражена и в удивительных костюмах Ники Велегжаниновой. Тем желанней для нас в этом пространстве точка опоры. Хотим или не хотим, но именно Васильков совершает поступки в этой пьесе, настоящие поступки, достойные человека любящего. Помните первое название пьесы? «Не все золото, что блестит». Оно ближе к нашей истории про переоценку ценностей, которые кажутся фундаментальными, основными, безусловными. Конечно, «бешеные деньги» – это некоторые обстоятельства, которые действительно определяют выбор героев и тенденции, показывает температуру происходящего, страстность, азарт, без чего не бывает Островского. Азарт – принципиально важно для живого существования артистов, это категория бесконечного вызова, постоянного выбора: сегодня я люблю, а завтра я погибну. И все одинаково важно, одинаково горячо! Вижу ее и люблю! Но как сделаю шаг в сторону, гибну! Герой вынужден метаться и совершать свой выбор не в пользу духовного и душевного. Он живет искренними, честными побуждениями, но оторванными от жизни, потому приходится их пересматривать, разрушать в себе, и это страшно с точки зрения эволюции души. Островский не говорит, плохо это или хорошо, мы существуем в этом дуализме «как быть?» Бедным быть ужасно, но нищим – это катастрофа человеческая. У драматурга есть звучащее понятие – норма, вот так должно быть! Островского нужно смотреть, понимая эту норму, возвращаясь к ней, проверяя через нее происходящее. Он не настаивает на этой норме, не морализирует, не указывает пальцем, он исходит из того, что мы знаем эту норму. Другой вопрос, изменяем ли мы ей, смеемся над нарушением этой нормы или считаем служение ей бессмысленным и бездумным. Вся русская литература – это литература нормы. Мне кажется, все наши герои получаются искренними, нефальшивыми. Чудесный материал, который открывает людей в движении. А квинтэссенцией служит отношение к женщине, как эквивалент своей жизни, своей реализации, служению и поиску созидательного в этом абсурдном и распадающемся мире.
Ирина Мохова