На Малой сцене Театра им. Ленсовета вышла премьера по одному из самых мрачных чеховских произведений – повести «Палата № 6». Несмотря на всю беспросветность, боль и тоску (а, возможно, и благодаря всему этому) произведение пользуется большой популярностью у театральных постановщиков. В одном только Петербурге это по меньшей мере третья из идущих сейчас в городе интерпретаций хрестоматийной повести Чехова.
История о гибели талантливых и умных, способных принести пользу обществу, гибели среди грязи и невежества русской хтони всё никак не потеряет своей актуальности, поэтому легко вслед за Лесковым можно повторить: ««Палата его – это Русь!»
Чехов написал «Палату № 6» в 1892 году. Весной он купил имение в Мелихово, был увлечен его обустройством, здесь он высадил те самые пятьдесят вишневых деревьев, которые спустя двенадцать лет претворятся в символический вековой вишнёвый сад в его последней пьесе; разводил рыб, выращивал хлеб, словом, стремился зажить какой-то новой жизнью оседлого помещика, преодолевая все сложности и неурядицы сельского быта. В «Палате № 6» же – никаких надежд. Парадокс. Повесть скорее всего стала следствием чеховской депрессии 1891. Осень этого года принесла Чехову печальные известия о его близких, коллегах и друзьях. Вести о смертях и смертельных болезнях приходили одно за другим. Да и сам Чехов был болен. В это время от рака умирал редактор журнала «Будильник» Курепин, печатавший в 1880-х начинавшего литературную карьеру Чехова. Он умрет от опухоли на шее. Главному герою «Палаты № 6» – доктору Рагину – Чехов придаст эту портретную черту: «У него на шее небольшая опухоль, которая мешает ему носить жесткие крахмальные воротнички, и потому он всегда ходит в мягкой полотняной или ситцевой сорочке». Кроме того, той зимой в России случился голод среди русских крестьян, унесший около миллиона жизней. Чехов отчаянно пытался организовать им поддержку, собирал деньги, ездил по губерниям, придумывал способы спасения, но мало что мог сделать… Думается, совокупность всех этих несчастий привела к созданию одного из самых трагических произведений классической русской литературы, пронизанному шопенгауэровским пессимизмом и, вместе с тем, горестным сарказмом по отношению к философствующей о простых людях интеллигенции. И ХХ век подтвердил предчувствие Чехова, что недолго осталось русской интеллигенции быть оторванной от безрадостной судьбы коренного народа.
У режиссера и художника постановки в Театре им. Ленсовета Евгении Богинской психологическая тяжесть чеховской истории о докторе Рагине, который кончает жизнь среди своих же душевнобольных пациентов, существенно снижена. Быта фактически нет. Страшная, грязная, гнилая и вонючая больница-тюрьма со сторожем Никитой, жестоко избивающим душевнобольных, описанная Чеховым со всеми деталями, дана в спектакле намеками – в сценографии металлические прутья кое-где переплетены железом на манер тюремных решеток. Добавляет загадочности резкий контрастный свет. Больница-тюрьма вынесена за скобки. Мы видим лишь ее отражение. Это подчеркивается все еще модным приемом живой съемки. Диалог доктора Рагина (Владимир Матвеев) и его пациента Громова (Иван Шевченко) ведется за сценой, в глубине разделенного зрительного зала, за спинами публики. Его мы видим на экране, расположенном над сценой во всю ширину. Крупные планы видео призваны, судя по всему, помочь нам заглянуть в души героев. Но надо сказать, что монолог Громова, который режиссер дает нам увидеть живьем, воспринимается гораздо лучше, чем просмотр видео. Вообще само чередование видеоизображения и живой игры – это довольно сложный композиционный прием, которым режиссер пока еще в полной мере не овладела. Евгения Богинская работает в стилистике синтетического театрального спектакля, помимо видео важной частью спектакля становятся хореографические эпизоды. А ко всему этому добавляется старый добрый драматический театр. Все это, сплетенное вместе, смотрится эклектично, поэтому недлинный спектакль с хорошими актерскими работами, обилием музыки (композитор Анатолий Гонье), хореографии и спецэффектов на великолепно оснащенной Малой сцене Театра им. Ленсовета кажется порой тяжеловесным.
Отсылая свою повесть на суд друга и издателя А. Суворина, Чехов оправдывался, что не получилось включить в нее никакой любовной линии. Режиссер, чьи спектакли на сцене Театра им. Ленсовета, как правило, о любви, с этой особенностью «Палаты № 6» смириться не смогла и дополнила сюжет своего спектакля любовными линиями. Опереточному красавцу Хоботову (Константин Симонов) здесь придана изящная Анна Сергеевна (Евгения Евстигнеева) из рассказа «Дама с собачкой». Любовь этих героев дана в танце и (вдруг) в диалогах на французском. Фигура Дарьюшки (Юлия Левакова) из простой служанки возвышается до уютной провинциалки в духе героини «Старосветских помещиков». Но если у Гоголя старосветские помещики живут душа в душу, то Дарьюшка робко косит на сторону и, в конце концов, становится возлюбленной друга Рагина, твердолобого Михаила Аверьяныча (Александр Солоненко), который в отсутствии доктора откровенно пристает к ней.
Сам Рагин в исполнении главной звезды постановки – народного артиста России Владимира Матвеева – печальный, уставший увалень. В спектакле мы лишены предыстории этого героя, его самоотверженности и горячего энтузиазма в начале врачебной практики, и застаем Рагина глубоко увязшим в болоте повседневности. Матвеев играет грузного, равнодушного человека, которого, кажется, уже ничем не прошибить. Навсегда уставший от жизни Рагин Матвеева потягивает пиво и всем своим видом выражает скуку. Но случайный разговор с пациентом Громовым выбивает его из колеи. Громов экспрессивен в исполнении Ивана Шевченко. И важно отметить, что актеру удалось удержать баланс – он достаточно взвинчен, но не переходит на крик, его речь и обвинения, которые бросает доктору его персонаж, не становятся истерическим бредом. И понятно, чем затягивает Громов доктора, почему он начинает посещать его все чаще и чаще. Отчаяние Громова трогает Рагина, именно оно пробивает его толстую кожу – плотный синий сюртук, в который одет персонаж. И мы видим превращение. Матвеев играет этот момент блестяще. Из «оболочки» доктора выходит герой-неврастеник, сомневающийся в себе, неудовлетворенный, резкий и, вместе с тем, тонко чувствующий, мягкий и доверчивый человек, скрывавшийся в сюртуке-панцире. Манера движений, тон голоса, оживший взгляд, – все меняется. Пожалуй, это и есть самое ценное в новой «Палате № 6» – превращение главного героя.
В спектакле Евгении Богинской есть еще один персонаж – Хор. Его играет Олег Сенченко. Это собирательный образ всех обитателей палаты № 6 за исключением главных героев – вполне кафкианский персонаж, появляющийся в самом начале спектакля в образе оленя (в повести перед смертью Рагину чудится, что стадо оленей пробегает мимо), он же оборачивается неповоротливым парализованным толстяком больным, больше напоминающим какого-то огромного жука, можно узнать в его суетливых движениях другого эпизодического персонажа – больного Моисейку – напоминающего тщедушного и бесправного Войцека, застрявшего во времени навсегда.
После спектакля я вышел на улицу и увидел уже совсем других сумасшедших. Мимо по Владимирскому проспекту пронесся и перебежал через улицу дворник, вслед за ним бежал взъерошенный мужик, который отчаянно ругаясь, кричал ему вслед. Загорелся красный. Мужик остановился, обернулся, увидел девушку, стоявшую рядом, и набросился со своей руганью уже на нее. «Ты – враг народа», - торжественно указывая на неё, проорал он. Он был не в себе...
Владимир КАНТОР