«Карлсон, который живёт на крыше» в Театре Ленсовета отпраздновал свой юбилей. Подобный юбилей, наверное, мог состояться только на детском спектакле. Потому что только дети с удовольствием могут слушать и смотреть по сто раз любимые истории, наизусть взахлёб пересказывая их родителям. «Помнишь, как они играли в палатку?! - А ты помнишь, как Фрекен Бок оглянулась, а плюшек-то уже нету? - А паровая машина, паровая машина!!! - А тебя сегодня уже пылесосили?..»
На сцене Театра имени Ленсовета Карлсон пылесосит Малыша тридцать лет. Так долго, если не ошибаюсь, только во МХАТе длинной вереницей ходили за Синей Птицей. «Карлсону», поставленному Норой Райхштейн, я - как ровесник ровеснику - могу сказать только одно: тридцать лет - это возраст. «Красивый, умный, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил» благословил моё поколение на «курощение, дуракаваляние и низводение» - и этот факт отрицать уже невозможно. То, что за эти годы на спектакле сменилось несколько поколений зрителей и актёров, подтверждает: дело Карлсона живёт и побеждает.
Книжка Астрид Линдгрен, как и спектакль Норы Райхштейн, - это что-то очень личное. Это крупная персиковая косточка, посаженная Карлсоном нашего детства в цветочный горшок, - она не могла не прорасти. Это «тайное оружие» всех, кто может пожертвовать в этой жизни многим - но только не «малюткой привидением из Вазастана», не мумией Мамочкой, и уж, конечно, не «приторным порошком» и не рисунком маленького одинокого петуха. Да простят меня создатели этого замечательного спектакля за грустные мысли в день их праздника - но невозможно сегодня писать о ленсоветовском Карлсоне, не вспоминая об одном из самых преданных, самых верных его зрителей. Тем более что он, критик Лёня Попов, посвятил спектаклю Норы Абрамовны Райхштейн одну из лучших, самых весёлых, самых нежных своих статьей. А уж он был Карлсоном из Карлсонов.
Он по достоинству оценил бы зрелище, которое подарил нам театр в день юбилея. Создатели его - прежде всего по-прежнему изящно остроумная Нора Райхштейн - весело «расчихали» по углам сцены пыль, накопившуюся за тридцать лет, и перед публикой предстали целых шесть Малышей, три Карлсона, две Мамы, две пары Бетан и Пеле, две девочки Астрид и одна фрекен Бок. Причём Малыши то пели хором, то «путали» партнёров, которые их старательно «не узнавали», но смирялись, увидев знакомые жёлтенькие парички и короткие штанишки. На бедную фрекен Бок - непревзойдённую Ларису Леонову - в роковую минуту наваливался квинтет Малышей, а за окном в это время мычали, похищая плюшки, три «летающие коровы» с мотором, три поколения Карлсонов: ироничный, респектабельный, обладающий каким-то светским шармом самый первый старший Карлсон Анатолия Равиковича; ужасный шалун и обаятельный циник - средний Карлсон Евгения Филатова (спектакль этот ни за что не прожил бы так долго, если бы актёры не получили возможность баловаться на всю катушку, на детские обстоятельства реагируя взрослой оценкой); и младшенький Карлсончик - романтический упитанный подросток Александра Новикова.
«У тебя усы?!» - ужасно удивлялся очередной Малыш, разглядывая Карлсона - Евгения Филатова. «А ты что думал? Отросли за тридцать-то лет!» За эти годы многое изменилось. На самом деле внимательный детский психолог обнаружил бы для себя много любопытного. Поскольку изменился прежде всего образ ребёнка. Наверное, потому, что и сам этот ребёнок изменился. Трогательно справедливый Малыш Галины Никулиной сменился капризным и пронзительно одиноким Малышом Ирины Мазуркевич, мечтательный тихоня Маргариты Алёшиной едва успевал поменяться местами с добрым и ужасно самостоятельным созданием Елены Руфановой, а из-за кулис уже вылетал малолетний жизнерадостный разбойник Светланы Письмиченко...
Но настоящей сенсацией стало появление на сцене первого Малыша - Алисы Фрейндлих. Её участие в юбилейном вечере было объявлено, но казалось слишком невероятным. И едва только силуэт в коротких штанишках пулей пролетел по сцене, как в зрительном зале послышался восхищённый шёпот: «Алиса!» Сара Бернар примерно в этом же возрасте выходила в роли Гамлета. Подумаешь, Гамлет! Пафос, стихи, уважение к мастерству - успех гарантирован. А вот через тридцать лет выйти в роли маленького мальчика... Да не просто выйти - вылететь и, слегка путаясь в тексте, сыграть Малыша - самого непоседливого, самого моторного, наделённого этой совершенно сумасшедшей детской энергией, которая способна затормошить, зарядить своей безудержной фантазией самого Карлсона. Алиса Фрейндлих в этот вечер была великолепна и бесстрашна.
А в конце спектакля зрители увидели то, чего не видел никто и никогда. Они увидели плачущего Карлсона. Анатолий Равикович, при всём его колоссальном актёрском опыте, не мог сдержать слёз. Он говорил о колокольчике, который был в детстве у каждого взрослого. Если позвонить в него три раза, это значит: «Какое счастье, что на свете есть ты, Карлсон!» С этим невозможно не согласиться. А пока все плачут, вспоминая молодость, пойду-ка я, пожалуй, выкопаю свою персиковую косточку - по-моему, она должна уже здорово вырасти.
Лилия Шитенбург
