— У вас артистическая семья. Муж — Михаил Боярский, дочь — Елизавета Боярская. Как ваши близкие отнеслись к такому решению?
— Я им долго не говорила, думала, может, всё рассосется. Лишь когда поняла, что дело серьезное и требует окончательного ответа, рассказала, и они были удивлены, напуганы, обескуражены, советовали отказаться. Но когда я согласилась, стали меня поддерживать. Они знают мой характер, я человек целеустремленный.
— А коллеги как восприняли?
— В основном, мне кажется, хорошо, но есть и недовольные, которые хотели бы видеть худруком театра режиссера. Я их понимаю. Мне придется завоевывать доверие. Я свой театр люблю, очень за него переживаю. Что будет — не знаю, но сделаю всё, что в моих силах.
— Вы подписали контракт на год. Что можно сделать за столь короткий срок?
— За год, конечно, нереально сделать что-то существенное, но можно изменить атмосферу в театре, наметить основные принципы работы. Юрий Бутусов, который был центральной фигурой нашего театра, работал в основном со своими артистами-соратниками, а какая-то часть труппы не была занята.
Мне хочется поставить во главу угла именно актеров, чтобы в репертуаре были задействованы все, чтобы мы были заказчиками по отношению к режиссеру, которого будем приглашать на постановку. Это вполне европейская система, наподобие того, как крупнейшие оркестры мира приглашают дирижера на определенный срок.
В театральных коллективах Европы руководит не главный режиссер, ставящий свои спектакли, а худрук, свободный от собственных постановок и нанимающий режиссеров. И в российском театре были и есть примеры, когда коллектив возглавляет актер: вспомним Кирилла Лаврова, Олега Табакова, Александра Ширвиндта.
— Возможно, в вашей ситуации неожиданно то, что вы — женщина?
— Да, если бы назначили Мишу, никто бы не удивился. Ему, между прочим, тоже предлагали, но он отказался. Как и Олег Леваков, актер и режиссер нашего театра, мой однокурсник, которого мы, можно сказать, принуждали стать худруком. Соглашаясь на эту должность, решила для себя так: я выступаю от имени труппы, как проводник между актерами и режиссером. Нужно свести интересы артистов с интересами режиссера и публики, чтобы театр развивался в современном направлении и при этом был разнообразным, привлекательным для зрителей. Это довольно сложная комбинация. Конечно, мне придется учиться.
— В труппе есть два поколения бутусовских учеников. Они уже смирились с переездом их учителя в Москву?
— Если быть точнее, первое поколение — это ученики Владислава Пази, на курсе которого Бутусов был педагогом. Среди них Лаура Пицхелаури, Сергей Перегудов, Дмитрий Лысенков, раньше работавший у нас... Следующий курс при нашем театре был набран Анной Алексахиной и Гарольдом Стрелковым, некоторое время возглавлявшим театр. Когда Стрелков ушел, Аня попросила Юру быть педагогом этих ребят.
Как ни странно, молодое поколение легче пережило уход Юрия Николаевича из театра: они загружены работой, во многом держат на себе репертуар. А вот актеры среднего поколения, игравшие у Бутусова ведущие роли, как Лаурочка, очень переживают и до сих пор не могут смириться, видимо, считают потерю невосполнимой. Хотя мы говорим им: ребята, у вас столько еще впереди, вам нужно и с другими режиссерами поработать. Ведь наша актерская природа позволяет приспосабливаться к разным авторам...
Как только ушел Бутусов, мы собрали худсовет, стали утешать ребят, которые очень волновались за Юрия Николаевича. И, понимая, что театр — дело молодых, мы спросили: кого из режиссеров вы хотели бы видеть в нашем театре? Называйте, мы постараемся их пригласить. Было названо несколько фамилий.
— В числе режиссеров, с которыми театр вел переговоры, СМИ упоминали Богомолова, Молочникова, Кулябина.
— Константин Богомолов и Александр Молочников — это задел еще Валерия Борисовича Градковского, нашего директора, и это режиссеры, которых называла наша молодежь. С Богомоловым мы выбираем произведение. Молочников, с которым я лично еще не разговаривала, будет ставить чеховского «Платонова». Очень надеюсь, всё получится с Евгением Писаревым, который два сезона назад должен был ставить у нас «Тартюфа», но не состоялось. Мы связались с Евгением, и он готов сделать спектакль осенью будущего года.
Тимофей Кулябин тоже дал согласие, правда, на начало 2023 года. Я вела переговоры с Василием Сениным, уже ставившим у нас. Ищется пьеса и для Маши Романовой, которая не один спектакль поставила в нашем театре...
— Как планируете отметить 70-летие Михаила Боярского, которое будет в конце года?
— Олег Леваков выпустит «Этот милый старый дом» Алексея Арбузова, премьера назначена на 26 декабря — на день рождения Миши. Ему предлагали несколько вариантов для юбилейного спектакля, он выбрал Арбузова.
Будем искать режиссеров и среди начинающих, чтобы открыть новые имена. Только что наш театр вместе с Театральным институтом на Моховой провел лабораторию «Пространство сцены», посвященную сценографии, там участвовали молодые театральные художники. Мы хотим ее продолжать, в следующем году лаборатория будет режиссерской. Я придумала тему — комедия; пожалуй, это самый сложный театральный жанр. Молодые режиссеры попробуют себя в нем вместе с нашими актерами.
— Вы ученица Игоря Владимирова. На его руководство пришелся «золотой век» Театра имени Ленсовета. Как сегодняшнему коллективу сохранить живую связь с ним?
— Школа Владимирова у нас не исчезла. В нашей труппе немало его учеников. И режиссеры, возглавлявшие театр после него, продолжили его традиции. Владислав Пази делал зрелищные постановки, иногда с уклоном в музыкальный театр. Юрий Бутусов тоже предпочитал красочные спектакли, с важной ролью музыки, то есть при всем своем авангардизме проявил генетику Театра имени Ленсовета как «театра представления».
У Владимирова были гениальные постановки — «Укрощение строптивой», «Человек и джентльмен», «Люди и страсти», которые тоже можно было бы реконструировать, но в настоящий момент я боюсь и гнева критиков, и недовольства молодой части труппы, которые скажут: дескать, разводит театр 1970-х годов. С этого нельзя начинать. Нужно, чтобы нам поверили: театр устремлен в будущее.
— Среди ролей, которые вы играли в последние годы, — Бланш Дюбуа в «Трамвае «Желание» и Марта в «Кто боится Вирджинии Вульф?». Это женщины демонические, раздираемые страстями, вы же кажетесь человеком гармоничным, примерной матерью семейства.
— Эти роли дали мне возможность выплеснуть на сцену весь свой негатив. А его у каждой женщины много. В повседневности я сдержанный человек, никогда не кричу, не возмущаюсь, хотя у меня было много поводов, поверьте, чтобы плакать и кричать. И всё, что не сделала в жизни, я перенесла на сцену, которая всегда была для меня спасением: там я проживала то, что не могла себе позволить за ее пределами.
— В чем преимущества и недостатки актерских браков?
— По мне, так в этом одни преимущества. Люди должны соединяться по профессии: врачи — с врачами, учителя — с учителями, артисты — с артистами. Есть о чем поговорить, а разговор в браке занимает огромное место. Да, людей связывают любовные отношения, да, никуда не денешься от быта, но как же важно поговорить на общую тему! И когда супруги сходятся во вкусах, во взглядах на жизнь, это укрепляет брак. Мне в этом плане всегда было легко.
— Когда я увидел вас на одной фотографии с супругом, подумал, что вы с ним очень похожи на Елизавету Боярскую и Максима Матвеева. Можно ли сказать, что ваша дочь выбрала себе мужа по сходству с отцом?
— Да, такое бывает — девочка выбирает похожего на папу мужа. Хотя по характеру и манере поведения Максим с Мишей очень разные, но они оба трудоголики, очень ответственные, у них, кажется, схожий темперамент.
— Когда Елизавета училась у Льва Додина и начинала карьеру, о ней говорили прежде всего как о вашей с Михаилом Боярским дочери. Но теперь она одна из ведущих актрис МДТ, у нее богатая фильмография. Не кажется ли вам, что теперь скорее вы воспринимаетесь как родители Лизы Боярской?
— Да, и это к счастью, что так повернулось. Детям известных людей в начале профессионального пути очень тяжело. Они слышат: тебя папа-мама протащили... Даже от моих коллег можно такое услышать. У одного артиста как-то вырвалось: «Ведь это ты свою дочь вытянула». Я ответила: «Ну что ты несешь? Как можно в нашей профессии своего ребенка куда-то вытянуть? Это нереально. Всё только своим трудом». Куда-нибудь в магазин, наверное, можно устроить своего ребенка, да и то — если человек не умеет с людьми общаться, он там долго не продержится. Что уж говорить об актерском деле, где нужно ежедневно доказывать режиссеру, коллегам и зрителям, что ты чего-то стоишь...
