В Театре имени Ленсовета поставили сонного "Мавра"
В ноябре Театр имени Ленсовета отпразднует свой 75-й день рождения. Первая из премьер, приуроченных к юбилею, - "Мавр" по мотивам шекспировского "Отелло", где режиссер Гарольд Стрелков продолжил эксперименты с нецелевым использованием актеров. Рассказывает ТАТЬЯНА ДЖУРОВА.
Полгода назад, когда Гарольд Стрелков поставил в Театре имени Ленсовета свой первый спектакль - "Испанская баллада" по Лиону Фейхтвангеру, рецензенты отреагировали потоком фельетонов. Режиссера обвинили в дурновкусии, варварском отношении к эпохе, конфессиональной неразберихе и излишествах, вроде танцевальных номеров ансамбля фламенко. После этого господин Стрелков, похоже, учел все замечания, укротил свою суетливую музу и сделал спектакль, соответствующий его представлениям о хорошем тоне.
В премьерном "Мавре" царит воинствующий минимализм. Эмиль Капелюш одел сцену в ржавое железо, выстроил помост, одновременно похожий на пирс и эшафот, а в вышине развесил пушки. На персонажах - галифе с красными лампасами, кожанки и портупеи, как на красных комиссарах. При всем при этом история тяготеет к камерности. Хотя бы по той причине, что режиссер изрядно сэкономил на актерских кадрах, не размениваясь на дожей, Брабанцио и Родриг и безымянных массовочных киприотов. В результате сокращений остались три пары: Отелло и Дездемона, Яго и Эмилия, Кассио и Бьянка. Изрядно похудел и текст - в результате последние двое героев преимущественно молчат. Первое действие и финал пьесы также отсутствуют. А то, что осталось от текста, - произвольно перетасовано: так, Дездемона в самом начале спектакля называет себя "бедной девочкой с несчастною звездою" (это Отелло должен был сказать над трупом Дездемоны), а Отелло в финале декламирует текст уже задушенной Дездемоны.
Не тратясь на экспозицию, режиссер взял быка за рога. Яго с места в карьер заявил о своей ненависти к мавру. А дальше спектакль погрузился в трехчасовой транс, вязкий, тягучий, изобилующий самоповторами. Отелло и Дездемона иллюстрируют свои нежные отношения с помощью хореодрамы, в которой также участвует некий, похожий на простыню "объект", которым герои то изящно пеленают, то связывают друг другу руки. Оказывается, это и есть роковой платок, впрочем, изрядно разросшийся. Что только не вытворяют с этим несчастным платком в течение действия, разве только ноги не вытирают. А в финале бедняжка Дездемона сама протягивает его мавру, чтобы тот, вознеся ее на эшафот, поставил точку в их непростых отношениях.
Зритель убаюкан монотонной музыкой. Столь же монотонно-однообразны и приступы ярости Отелло, во время которых он то рычит, то впадает в эффектное оцепенение, то начинает макать головой в деревянное корыто всех, кто ему попадется. Когда это повторяется в десятый раз, начинаешь уже с нетерпением ждать кровопролития.
Парадоксальность режиссерского мышления при распределении ролей дала о себе знать еще в "Испанской балладе", где Королем Кастилии Альфонсо был назначен комик Семен Стругачев. В "Мавре" роль Отелло получил фактурный Олег Андреев, ранее проходивший по разряду комических простаков. Яго - обаятельный комик Александр Новиков. Служанка Эмилия - утонченно-нервная Ирина Савицкова. И только декоративная Лаура Пицхелаури (Дездемона) играет ту, кого привыкла играть, - очень красивую девушку.
Про Отелло сказать, в общем, нечего, кроме того, что он использует прадедушкин арсенал штампов театральной ревности и затрачивает массу ненужной мускульной энергии. Режиссер, видимо, поставил цель в лице Отелло показать человека с больным воображением. Ничем другим ревность Отелло к пассивной Дездемоне, которая если не спит, то подвержена приступам лунатизма, объяснить нельзя.
Единственным разумным человеком поначалу кажется Яго. Этот плохиш затевает что-то вроде эксперимента: до чего может дойти ревнивый подопытный "кролик". Но если шекспировский Яго аккуратными порциями подбрасывает дрова в огонь ревности, то Яго-Новиков быстро впадает в пугливое оцепенение. И как тут не оцепенеть, если с текстом творится неизвестно что, а Отелло чуть что - хватает тебя за шею.
Робко намекну, что господин Стрелков, видимо, и впрямь стремился воплотить эстетику сновидения. Иначе зачем было так кромсать и запутывать текст? В финале выживший, вопреки воле Шекспира, Яго в ответ на вопрос столь же благополучно здравствующей Эмилии приписывает свои нехорошие поступки влиянию Луны, слишком близко подошедшей к Земле. Похоже, что пагубному влиянию спутника Земли подвергся и режиссер.