На сцене Театра имени Ленсовета 1 апреля очередная премьера – спектакль Евгении Богинской по пьесе Уильяма Гибсона «Двое на качелях». Мы поговорили с молодым режиссёром о пути в профессию и о будущем спектакле.
- Евгения, скажите, что вообще для вас театр? Без чего он может существовать, а без чего – нет?
- Наверное, театр не может существовать без чистой эмоции, без трансляции очищенных, незапыленных эмоциональных потоков. У каждого из нас существуют серьезные сомнения внутри по поводу того, как все в этом мире должно или не должно происходить, сомнения по поводу себя: правильно ли я ЧУВСТВУЮ. Мы формируемся и пытаемся осмыслить себя на протяжении всей жизни. Может и в 90 лет на смертном одре не будем уверены, все ли является тем, чем кажется. Часто думаем: а как у других? Театр рассказывает истории. И, мне кажется, зритель приходит в театр и для того, чтобы увидеть, как чувствуют другие люди.
- Если не театральная сфера, то чем бы вы занимались в жизни?
- Мне кажется, что вопрос выбора с моем случае не стоял никогда. Если мы говорим о театре, имеем ввиду всё, что связано с понятием предназначения. Для меня совершенно ясно, что не каждый человек способен комфортно существовать в театральной сфере. Огромные внутренние ресурсы (эмоциональные в том числе) нужны для того, чтобы в полной мере отдаваться актерскому искусству, театральной педагогике или режиссуре. Невозможно сказать точно почему я оказалась в театральном мире. У меня нет вопросов к театру. И это единственная сфера, родная и понятная мне. Я восхищаюсь врачами. Но себя не могу помыслить нигде, как в своей профессии.
- Вы учились в Дальневосточной академии искусств на актерском, были актрисой в Приморском театре им. М. Горького. Как вы пришли к режиссуре?
- Актеры, которые имеют организаторскую природу и точку зрения на происходящее – потенциальные режиссеры. Другой вопрос – как зрелому человеку, состоявшемуся, предположим, в актерской профессии, научиться учиться совсем другим вещам. Режиссура – это другой набор навыков. Актерская профессия, в которой я прожила 9 лет, внятно мне помогает в режиссуре. Я понимаю, как работает актерский организм и с большим уважением отношусь к актерам. Я их люблю. В большинстве своем, это тонкие, сверхчувстующие люди. Актерский организм работает «без фильтров». Почти вся информация из этого мира поневоле впитывается нервной системой. Жить с этим непросто. Но это тема для отдельной беседы.
Работа в академическом театре – это важнейший опыт для меня. Когда поступила на режиссёрских курс в мастерскую Фильштинского, у меня уже было какое-то представление о профессии. Я работала с разными режиссерами и так и не нашла того, который бы действительно меня увидел, разглядел мою природу. Не нашла СВОЕГО режиссера. Наверное, это и есть та причина, которая привела меня в режиссуру. Когда поступила, поняла, что нужно «обнуляться». Мой прошлый опыт никуда не делся, он уже стал частью меня. Следующие пять лет ушли на поиск собственного театрального языка и утверждение в праве на высказывание. Я оказалась по другую сторону баррикад и нисколько об этом не жалею.
- Расскажите о своих учителях.
- Мой мастер – Вениамин Михайлович Фильштинский. Он учит любви к жизни, уважению к людям, умению всматриваться в природу вещей. Все это формирует какую-то отдельную театральную философию. У каждого из учеников свою, конечно, но в основе нее всегда совершеннейшее человеколюбие. Его школа устремляет в высоту. Вениамин Михайлович помогает осознать человеку, что он отличается от других людей и это совсем не плохо. В этом сила учеников Фильштинского. Была у нас и школа тренингов Ларисы Вячеславовны Грачевой, гениально разработанная методика работы с личностными проблемами и потенциалом. Пять лет мы находились под наблюдением – это своего рода психотерапия. Приходишь в мастерскую каким-то третьчеловеком, а выходишь личностью. Все это дает тебе моральное право говорить на своем языке в профессии.
- У вас уже большой опыт постановок и в России, и за рубежом. Есть ли из них какие-то особо важные для вас, спектакли-любимчики?
- Да. Я очень люблю спектакль «Щелкунчик». Два с половиной года назад у меня родилась дочь. Я ходила с коляской, мне позвонил хореограф Нурбек Батулла: «Хотите поставить детский спектакль в Татарстане? – В Татарстане? Детский? Мечта просто!». Это правда. Я тогда вдруг поняла, что обрела человека, с которым напрямую буду говорить о через спектакли. И это - огромное удовольствие – адресно транслировать свое мировоззрение. В спектакле «Щелкунчик» есть ключи к важнейшим жизненным ситуациям. И эти ключи я подарила своей дочери.
- Как бы вы сформулировали свой режиссерский почерк, свою фишку?
- Все, что не дает плюс к ощущениям или к эмоциям артиста, все к черту. Я люблю открытый ход, когда образ формируется на наших глазах, люблю театр без обмана.
- Расскажите о двух ваших ближайших премьерах в театре им. Ленсовета: о спектакле «Бунин. Он, Она…» и «Двое на качелях»? О чем они, какой замысел?
- «Двое на качелях» о любви, о том, как люди каждый раз делают одни и те же ошибки. Как будто не было тысячелетий одних и тех же прецедентов, описанных множество раз в литературе, показанных в кино... везде про любовь, все знают про любовь. Нет, не так, - все знают про любовь, но мало кто понимает, что с ней делать. Каждый раз, от античности до наших дней, мы наступаем на одни те же грабли. Это
же абсурд! Как об этом можно говорить всерьез? Точно могу сказать, что в спектакле будет много смешного.
Мелодраматические диалоги Гибсона разделены между тремя актерскими дуэтами, иногда они повторяются, формируя разные ситуации с разным исходом. Таким образом (в замысле) приобретают эпическое значение. Мы исследуем тему любви. Пытаемся разобраться и помыслить причины по которым система сбоит из века в век. Ко всему прочему, уверена, что не лишне периодически напоминать людям, что простые тезисы работаю исправно. Мы ответственны друг за друга. Быть счастливым или не быть – это личный выбор каждого. Мы сами выбираем исход. Любовь – это божий дар. И как распорядиться этим даром каждый решает сам.
- А «Бунин. Он, Она»?
- Это спектакль про женщину и мужчину. Вообще изначально это был проект перформативных читок. Потом, когда из-за карантина театры были закрыты, мы сняли три киноспектакля: «Мадрид», «Визитные карточки» и «В Париже». Первые два есть на ютуб-канале театра Ленсовета. «Мадрид», например, снимали не монтажно, а с плеча. Старались не нарушать целостность эпизодов, снимать сцены одним кадром. Что позволило нам сохранить очень важную театральную особенность – непрерывность жизнь на сцене. В монтаже потом просто расставили акценты. Соединение театра и кино у нас получилось. Когда театры открыли свои двери для зрителей, мы решили сделать спектакль. Получился не повтор, а доосмысление, принципиально другая история. Еще и потому, что все три истории мы предлагаем посмотреть зрителям одну за одной. Если посмотреть киноверсию и спектакль - это полярные вещи.
–А о чем получилась театральная версия?
- О трёх разных историях любви между мужчиной и женщиной: мимолетное счастье, зарождение обреченной близости и долгожданная встреча. Третья история любви, где пару играют Анна Ковальчук и Сергей Перегудов, вошла в постановку в формате киноспектакля, именно поэтому ее нет в сети.
Беседу вела Настя Бражник
