Первая премьера сезона должна быть громкой. Она и получилась громкой. Тут тебе и Сергей Довлатов, и его популярнейшая повесть «Заповедник», и натуральная Анна Ковальчук с Артуром Вахой. Переаншлаг!
Прибавьте еще режиссерское видение Василия Сенина - он сочинил инсценировку и поставил «Заповедник» в Театре им. Ленсовета. Сенин одарил нас приятным развлечением. Есть возможность посмеяться над нелепой интеллигенцией, живчиком Пушкиным, непутевой любовью хорошего мужика и заодно посмотреть на разные музыкальные дивертисменты.
Лучшая театральная критика - интервью. Из интервью мы узнаëм, как актеры Театра им. Ленсовета симпатизируют Василию Сенину. Еще бы! Каждая актриса и актер поданы крупным планом. Монолог - пожалуйста! Фактически, первый акт «Заповедника» - капустник на тему о неустроенных бабах. Через каждое слово вздыхает Марианна Петровна (Ольга Муравицкая), демонстрирует белье бойкая, короткоюбкая Аврора (Надежда Федотова), стреляет глазами и ногами Натэлла (Марианна Коробейникова). Ведь рядом единственный в округе настоящий самец! И Ваха этому имиджу соответствует. Крупный, сильный, пахнущий мускусом. С вниманием нюхает он свои подмышки.
Что ни человек, то диагноз
Экскурсоводки и методистки, спору нет, забавны, за исключением Виктории Альбертовны (Лариса Луппиан). Картавая, с кровавым ртом клоунессы, в допотопных перчатках Виктория вызывает оторопь. Популярная актриса старается развенчать претензии на высокодуховность, издевается над псевдо-дамой пушкинской поры. Переусердствовала. В этом капустнике самое смешное: объект вожделений. Точнее, оттенки изумления Бориса Алиханова-Артура Вахи, как он реагирует на литературно-эротическое безумие пушкиногорок.
Разумеется, и другие мужчины не забыты. Большие монологи - у рыжего, с остекленевшим взором ленивца Митрофанова (Александр Новиков), туповато-агрессивного писателя-халтурщика Потоцкого (Олег Андреев). В повести, правда, их печально-комические истории рассказывает автор. В спектакле Сенин предложил исполнителям разоблачать персонажей самим.
А как живописно грязны сельские алкаши! Вот опустившийся донельзя, суетливый Михаил Сорокин (Владимир Матвеев)! Опустился, наверно, метра на два ниже земли. Беззубый, безмозглый Толик (Виталий Куликов) самозабвенно чешет мотню. Словом, талантливая труппа обеспечивает калейдоскоп веселых картинок.
Про Довлатова говорят, будто тексты его - серия новелл, однако новеллы не самоценны, связаны личностью автора. В повести можно найти зарисовки местных барышень, фигуры лихих алкоголиков. Но пронизывает этот необычный мирок ощущение катастрофы, тупика. В «Заповеднике» ощутимо постоянное напряжение, атмосферу которого должен создать режиссер. Атмосфера - вещь сложная.
Александр Сергеевич не справляется
Сенин сочиняет спектакль-концерт. Отдельные номера по-своему хороши, только подходящего «конферансье» нет. Вернее, в качестве конферансье - пародийный Пушкин. Пушкин не справляется. Не сам Пушкин и даже не Олег Федоров - он всего лишь выполняет задания режиссера. Прием не продуман. Пушкин слоняется по сцене, выпивает с псковичами и закусывает на ходу грибочками. Свой парень. Иногда подтанцовывает Ковальчук, подпевает Джо Дассену. Что Дассену Пушкин? Что Пушкину Джо Дассен? Бог с ними обоими! Режиссеру нужен ударный финал первого акта. Вот он и подпустил французского шансонье.
Ленсоветовский Пушкин мог стать тем придурком, которого коллективно «сочиняют» сотрудники заповедника. Однако этому, придурочному решению, противоречат стихи - их читает «за кадром» Олег Даль. Даль не помышлял ни о какой пародии. В пресс-релизе к спектаклю высказана мысль о соотносимости пушкинской житейской ситуации и довлатовской (это оправдало бы появление Пушкина - действующего лица), но в постановке параллель не выстроена.
Пушкин мог бы воплощать объективный взгляд со стороны - именно поразительная объективность привлекала Довлатова в поэте. Наш современник тоже стремился к объективности взгляда. Даже в никчемном люмпене Михаиле Ивановиче он находит немало добродетелей, какой-то своеобразный аристократизм. Довлатов нигде не «дожимает» комическую ситуацию. Сверкнул женский силуэт, ляпнул забавную фразу и исчез. Не рассиживаются у него. У Сенина рассиживаются в прямом и переносном смысле. Режиссер не догадывается, как работать с актерами в пространстве. Проще посадить их на диванчик, раскладушку и пусть себе разговаривают.
В грязи Пушкиногорья
Молодой постановщик не знает, что делать и с Ковальчук. В первом акте петербургская femme fatale в веночке произносит на заднем плане нечто невнятное и танцует два танца. Порадовав нас концертом-водевилем, во втором акте Сенин, наконец, решает пояснить, в чем - проблемы главного героя. Лирический герой по-прежнему сбоку-припеку (текст его разошелся на реплики и монологи остальных действующих лиц), если не считать двух патриотических фраз и безуспешной попытки переспать с женой.
У Ковальчук опять же положение невыгодное. Остается впечатление: красавица заездила хорошего человека. Сбежал, запил. В «Заповеднике» сложнее. Мужа-Бориса удивляло у Тани странное сочетание покорности, равнодушия и сопротивления. Прибывшая объясниться с мужем, Таня-Ковальчук всем своим видом выражает брезгливость чистой, элегантной женщины, которую поместили в сортир. Перед отлетом за границу почему-то поет песню Новеллы Матвеевой.
В интервью «Инфоскопу» актриса сообщила, что всегда мечтала петь. Ей предстоит петь в мюзикле «Поединок». Дай Бог терпения Куприну, но в спектакле песня Матвеевой выглядит вставным номером.
Толстяк из КГБ
Если юмор - в возможностях Сенина, то чувство драматического ему не свойственно. Сцена в КГБ, куда вызывают Алиханова, - отнюдь не смешна. В Театре Владимира Малыщицкого сам руководитель играл Беляева. Беляев у Малыщицкого был страшен. Пустые глаза, выжженные ненавистью. Евгений Филатов (Беляев) выходит на площадку толстячком-бодрячком, с приемами для «Гусара из КГБ», недавнего «боевого коня» ленсоветовского репертуара. От такого КГБ нет надобности уезжать в Америку.
Конечно, на все мои сомнения есть ответ: «А я так вижу». Разумеется, у каждого свои очки. У кого-то розовые, у кого-то кривые. Все же не стоит «раскрашивать» Довлатова под Островского, а Островского под Рацера и Константинова (как в комедии «На всякого мудреца довольно простоты»). Довлатов читается почти как документальная проза. Настолько все естественно, просто и детально. На этом уровне правды удерживается только Маргарита Иванова. Молодой актрисе поручена бессловесная роль согнутой жизнью, страхом старухи Лизки (бывшей жены Сорокина). Точность, эмоциональная наполненность, с которой она существует на сцене, стараясь казаться к тому же незаметной, - явление незаурядное, достойное всяческой поддержки. Разумеется, звездам не к лицу быть незаметными. Они должны петь, танцевать пламенные танцы, веселить.
Есть время смеяться и время сострадать. Сенин еще не вступил в сострадательную стадию зрелости. Замечательным ленсоветовцам не позавидуешь. Надо проскользнуть между Сциллой бредовости Гарольда Стрелкова и Харибдой тривиальности Василия Сенина. Будем надеяться, в этом сезоне засучат рукава порожденцы Лаборатории молодой режиссуры. И почитатели Театра задышат с облегчением.
Евгений Соколинский