Одно из моих идеалистических представлений заключается в том, что я всегда в первую очередь жду от молодого режиссера высказывания. Язык, мизансценирование, концепции, почерк, стиль и даже работа с актёром, - все это мне кажется вторичным, когда речь идет о молодом человеке. У него ещё будет время понять, КАК говорить, но только если ему с самого начала есть, что сказать.
Режиссёру Марии Романовой всегда есть что сказать. Она берет безнадёжный драматургический материал, каковым мне представляются и «Галка Моталко» и «Я боюсь любви», потому что в этих косноязычных пьесах что-то задевает её собственные душевные струны. Оба спектакля кажутся мне сбивчивым и откровенным режиссёрским монологом. Мне импонирует смелость Романовой говорить «от себя», не стыдиться своего пола в этой мужской профессии, ставить очень «девичьи» спектакли, не бояться быть банальной, или не достаточно интеллектуальной, или слишком (на чей-то вкус) гламурной, поверхностной или нелепой. Она удивительно честно работает, и её актёры (это чувствуется в обеих постановках) доверяют ей, идут за ней и пытаются быть столь же честными и искренними, как молодой режиссёр.
Пьеса Елены Исаевой - главная проблема постановки «Я боюсь любви». Её композиция - рыхлая и беспомощная, но режиссёр своими средствами пытается структурировать текст, и в какой-то мере ей это удается, потому что в спектакле не увязаешь так, как в самой пьесе. Романова находит развитие, определяется с кульминацией и даже тащит самую провальную лирическую любовную линию к какому-никакому, но финалу, чего не удалось сделать драматургу. Зато побочную линию Нади (Анна Алексахина) - антагонистки лирической героини Ани (Надежда Федотова) - Романовой удается простроить четко и, собственно, именно она становится главной линией спектакля - сюжетной и смысловой.
Что не удается преодолеть режиссёру, так это язык пьесы. Даже произнесённые вслух реплики звучат неестественно, как написанные в аське, многие сентенции могут быть растасканы на «статусы» ВКонтакте, но и это достоинство сомнительного качества. Тут на помощь режиссёру пришли актёры театра. Анне Алексахиной удалось освоить этот язык, которым она сама, будучи исключительно интеллигентным человеком, в жизни не разговаривает и даже в интернете сообщения не пишет. Но именно в её устах этот текст оживает, реплики перестают быть картонными и звучат естественно. Надя - совсем не лирическая героиня Алексахиной, она не в меньшей степени придуманный и оживленный актрисой персонаж, чем городничиха в «Ревизоре». Тут нет никакой сопливой женской исповедальности, но, безусловно, что в горьких и ироничных монологах Нади живет истинная боль актрисы. Она не играет себя, но с помощью этого текста и столь далекой ей героини говорит о чем-то, что её саму задевает за живое и просится быть высказанным: о современном мире, в котором боятся, не умеют любить, но не любить не могут.
Вся лирическая линия, и персонажи, и исполнители главных ролей - слабое место и пьесы и спектакля. Надежда Федотова и Олег Федоров сразу с первой сцены берут фальшивую сериальную мелодраматическую ноту и идут за драматургом, не за режиссёром, им не удается прорваться к искреннему, взволнованному, злому звучанию, которое есть в других актёрах.
Алексахина служит камертоном, по которому настраиваются её партнеры Анастасия Дюкова и Сергей Кушаков. Они заражаются ее нервным и искренним тоном, и сами существуют так же остро, откровенно, пронзительно. Они разыгрывают целую череду персонажей, но не стараются по-настоящему воплотить каждого из них, только намечают несколькими штрихами, интонациями, характерными жестами. Потому что ни один из них не может быть довоплощен: эти люди, встреченные Аней в главный день ее жизни, существуют лишь как некие мимолетные тени: краем уха услышала разговор на больную тему, краем глаза заметила какую-то девицу или шофера, самостоятельно эти персонажи не действуют в спектакле, только в Анином восприятии. И потому, в конце концов, все персонажи Дюковой сливаются в один обобщенный образ, то же самое происходит и с персонажами Кушакова. И это уже просто два страстных монолога мужчины и женщины, но даже это различие к финалу становится не важным, потому что, как выясняется за время спектакля, и те и другие одинаково любили и страдали от невыразимости и конечности этой любви.
Авторы спектакля «Я боюсь любви» пытаются осмыслить, что такое любовь в современном мире, и эта пьеса, при всех её несовершенствах, отсылает нас к пьесе Александра Володина «С любимыми не расставайтесь». Но в 60-е годы герои Володина задавались вопросом «зачем люди расстаются?», расставание для них было открытием и поводом для страдания. А для героев двухтысячных это утверждение - люди расстаются с близкими, чтобы когда-нибудь расстаться со всеми. Конечность человеческих отношений перестала быть поводом для драматической коллизии. Теперь люди ищут ответы и способы как жить и как любить в мире, где все расстаются.
Виктория Аминова
