На Малой сцене Театра им. Ленсовета прошла премьера «Следы материнских морей» по произведению Марины Цветаевой «Мать и музыка». В изящном моноспектакле Марианны Коробейниковой, ученицы Владислава Пази, все предельно просто, строго и камерно, но темпоритмом он обладает синкопированным, витальным. Черный рояль — сказочное существо, крутящийся табурет — соратник детских игр всех будущих пианистов, а еще лестница-чудесница, раскрашенная как клавиатура, перила-струны и фрагмент кованой решетки в форме скрипичного ключа... Гибкая, стройная, сама натянутая как струнка актриса одета в черное платье с белым воротничком, обозначающее барышню из хорошей семьи, и белые носочки, выдающие душу ребенка (художник Сергей Лавор). С одной стороны, текст спектакля честно и всерьез следует тексту автобиографической повести, в которой автор закрывает гештальты с матерью. Это болезненная исповедь, говорящая о строптивом характере, чувственной натуре и развитом воображении. С другой стороны, в постановке так много прекрасной музыки (буквально пополам с текстом), что впору считать эту работу полноценным концертом. В исполнении Коробейниковой звучат основательный Бах и легкий Моцарт, волшебный Дебюсси и взволнованный Сен-Санс, романтичный Шуберт и строгий Черни, штормовыми волнами накатывает мощь Чайковского и Рахманинова, Стравинского и Шостаковича... От обычного академического исполнения произведений этих великих композиторов на фортепиано действие отличается художественной, лирической подачей и толковой театральностью, по канонам которой публика успела соскучиться. Но режиссер Екатерина Максимова то и дело заставляет забыть о любых жанровых клише. Пластический рисунок роли не всякому танцовщику под силу. А взволнованная игра актрисы на рояле столь технична и профессиональна, что заслушаешься. Разумеется, она занималась музыкой профессионально (просто взять и натренировать за недолгий период репетиций правильную постановку рук, посадку за инструментом, силу нажима на клавиши невозможно). Но наверняка Марианна в детстве не просто постигала азы сольфеджио и играла гаммы в музыкальной школе, а наделяла нотные знаки человеческими чертами, а скучные упражнения — характером. То, как об очень личных отношениях с миром музыки рассказывает Цветаева, кажется, близко и самой Коробейниковой. Ведь у актеров, как и у поэтов, и у музыкантов, богатая фантазия, острое чувство звука и слова, чуткий слух и неприятие всякой фальши. Иногда на сцену вдруг выпархивают очаровательные нотки-воробушки — дети, одетые в черные трико и разноцветные балетные пачки-шарики. Они вместе с героиней скачут по ступенькам-клавишам, смотрят мультики на музыкальные темы, заглядывают под крышку рояля, поднятую дыбом, перебирают струны. Они бегают, шалят и заливисто смеются. И мелодичный, искренний этот смех напоминает мажорные перезвоны колокольчиков. В миноре же и в басовом ключе звучит в спектакле голос Ларисы Луппиан от лица самолюбивой матери, которая тщетно пыталась сделать из нежеланной дочери (предрешен был сын Александр), из будущего большого поэта — по крайней мере музыкантшу, себе под стать...
Мария Кингисепп