На этой неделе театр им. Ленсовета праздновал 35-летие службы лучшего актера своей труппы и вообще одного из лучших актеров Петербурга Сергея Мигицко. Праздновал, как и положено в случае юбилея творческого человека, находящегося в расцвете таланта и во всеоружии мастерства, премьерой. Давали «Дракона» Евгения Шварца, выпущенного за подписью режиссера Андрея Корионова, с Мигицко в заглавной роли.
Троица
Дракон -- роль бенефисная, драматург написал ему три человеческих воплощения (по числу голов), три внешних облика, три речевых характерности при неизменности, разумеется, зерна характера. Мигицко получил бенефис не просто по праву -- его фонтанирующей фантазии и бешеному темпераменту трех воплощений мало, он наделяет своего Дракона еще множеством стремительно сменяемых личин. За долгие годы его сценических трудов мы, казалось бы, наизусть выучили палитру этого ни на кого не похожего, своеобычного актера, все его выразительнейшие гримасы, острую, часто гротескную пластику, музыкальные переливы и сломы интонаций. И в «Драконе» это он, знакомый Мигицко, однако ж -- удивительное дело -- ни одной минуты не угадать, что он выкинет в следующую. Неотрывно и с наслаждением следишь за мгновенными превращениями умильно сюсюкающего рамоли в кипящего страшной яростной злобой хама, со всеми промежуточными градациями.
Только текст
Когда Мигицко на сцене нет -- следить не за чем. Не за вялым же, анемичным, внутренне до звона пустым Ланцелотом в исполнении Сергея Перегудова -- это, по-моему, уже третья его главная роль в превосходной пьесе, где вся работа над ней свелась к выучиванию текста. И не за Эльзой: играющая ее Дарья Циберкина, пока молчит и не мимирует, -- красивая девушка, стоит ей заговорить -- она как будто бы превращается в фальшивую куклу с натужным сухим монотонно-крикливым голосом, в ней и тени нет обаяния и трогательности, которыми наделил героиню Шварц. И не за бургомистром -- опытный Александр Сулимов строит эту тоже бенефисных возможностей роль словно на двух красках, зажевывая и проглатывая божественно остроумный текст. Наконец, не за сыном его Генрихом -- тут уж можно просто караул кричать. Сайт театра уверяет, что некто Роман Баранов является обладателем диплома о высшем актерском образовании, однако поверить в это нет решительно никакой возможности: на мой взгляд, зажатый и абсолютно беспомощный профессионально молодой человек к тому же напрочь лишен данных, потребных для сцены, таких не то что не выпускают из нормальных театральных вузов, а отсеивают при поступлении максимум на первом туре из трех. Оный г-н Баранов, по всей видимости, наглядно демонстрирует нынешний уровень педагогики почти во всех мастерских Петербургской театральной академии. Как демонстрирует его же еще один питомец СПбГАТИ -- собственно режиссер Корионов. Гениальная пьеса, одна из главных драгоценностей, что есть во всем корпусе мировой драматургии, похоже, понадобилась ему для того, чтобы поверх нее упражняться, например, в следующем: у Шварца диалог Ланцелота и Дракона, у Корионова при нем присутствуют многочисленные неустановленные лица, которые таскают Ланцелота по сцене, скачут вокруг него, преувеличенно карикатурно реагируют на каждую реплику и вообще отвратительно кривляются. Зачем? Как зачем -- чтоб видна была режиссура.
К сожалению, критик не вправе сказать что-то вроде «Ступай на конюшню и скажи, что барин велел тебя высечь», хотя, в сущности, это было бы самой адекватной оценкой. Несколько поколений зрителей любили театр им. Ленсовета прежде всего за ярких, живых, талантливых актеров. Но последняя премьера заставляет печально констатировать: корифеи и ветераны высятся одинокими вершинами посреди весьма унылого пейзажа.
Дмитрий Циликин, журналист
