За премьерами Театра им. Ленсовета сложно уследить (но мы стараемся). «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» – десятая за сезон. А в июне уже поспеет следующая! Количество постепенно переходит в качество. Режиссер новой постановки – Борис Павлович – больше известный в Петербурге не традиционными спектаклями, а экспериментальными проектами, связанными с инклюзией и партисипаторными формами современного театра. Самый успешный его проект на сегодня «Квартира. Разговоры», а самый свежий – спектакль-грибница «Лес», незаметно охвативший, кажется, уже все театральные и нетеатральные площадки города. Есть у Павловича и очень атмосферный спектакль-музей «Вещественные доказательства». Материалом для его опытов давно уже не становятся избитые тексты для театра. Если он обращается к ОБЭРИУтам, то берет Липавского, если режиссера привлекает романная форма, то на сцене появляется, например, «Лавр» Водолазкина или позабытый роман 1930-х «Город Эн» Добычина.
И вот Борис Павлович пришел в Театр имени Ленсовета, ставший в последние годы консервативным и вполне буржуазным. И снова принес то, что и в голову никому никогда не приходило ставить в России – огромный, сложный, не слишком у нас известный, к тому же еще и незавершенный роман XVIII века «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» Лоренса Стерна.
И неожиданно сделал из этой махины легкую абсурдную комедию на два с половиной часа с антрактом, чтобы публика и в буфете кайфанула, и успела примириться с парадоксальным юмором и стилем этого спектакля.
Вообще не часто в размышлениях о современном спектакле приходит на ум слово «стиль». Но благодаря тончайшей работе режиссера и постановочной группы (художники спектакля Мария Лукка, Александр Мохов, свет – Стас Свистунович, видео – Игорь Домашкевич) «Тристрам» стал одним из самых стильных спектаклей Петербурга. Да еще и с замечательной музыкой Романа Столяра и – самое главное – с отличными актерскими работами Александра Новикова, Натальи Шаминой, Федора Федотова, Ольги Муравицкой, Романа Кочержевского и Анны Гольдфельд.
Игра в барокко и чопорную старую Англию в париках, с которой начинается это прихотливое и совершенно абсурдное действо, длится весь первый акт. Тристрам Шенди, главный герой и джентльмен, совершенно не участвует в действии, он – рассказчик, проводник в этот странный мир – мир безумных идей рационализма своего отца, совершенно иррационального дяди, несколько отмороженной вдовы Уодмен и покорной своей судьбе матери. Трудно предположить, как бы они жили без бойкой служанки Сюзанны, которая, впрочем, и совершает роковую ошибку, определяющую несчастливую судьбу героя.
Абсурд властно заявляет свои права с первых минут. В прологе Тристрам обещает, что мы увидим всю его семью. И... мгновенно выполняет свое обещание. Семья покорно выходит и аккуратно рассаживается перед нами, а великовозрастный малыш (героя играет А. Новиков) пристраивается с краю, словно на семейное фото. Повисает длинная пауза. Обещание исполнено. Кажется, всё? Но все-таки мы в традиционном театре. И спектакль продолжается. В этой сцене режиссер дает сигнал публике, что правила причинно-следственных связей нарушены навсегда. Впереди еще не один сбой системы. Те, кто это понял, нескучно проведут время, другая же часть зала погрузится в неловкое оцепенение.
В мире «Тристрама Шенди» все умеют носить костюм и сохранять хорошую мину при любом раскладе событий. Здесь никто не теряет бодрости духа и самообладания, если только что родившемуся ребенку ломают нос, а тот, не успев родиться, собирается помирать. Все будет хорошо, тем более, что вот он – повзрослевший герой, живой и здоровый перед нами. И только облака, вечно летящие фоном за массивным фасадом жилища Шенди, да некоторые мизантропические реплики Тристрама предвещают скорый конец общей идиллии, навевая в памяти отнюдь не райскую поэзию Аронзона, которую распевают артисты под барочные блюзы композитора Романа Столяра, а песню «Облака плывут в Магадан» Александра Галича.
Новиков-Тристрам элегантно носит маску ироничного пессимиста и интеллектуала. Им навеки овладели и вечный сплин, и русская тоска разом. Серьезность и непроницаемый скептицизм делают его не только безупречным Тристрамом Шенди – но и свободным актером-философом, застрявшим в какой-то третьей реальности. Третьей, потому что одной ногой он то и дело вязнет в своем неприглядном прошлом, где одна новость звучит абсурднее другой, а второй – вляпывается в наше настоящее, которое вообще-то для Тристрама уже далекое отвратительное будущее.
Все это действо смотрится отстраненной игрой ума до тех пор, пока мы не дойдем до финала первого акта, и Сюзанна не начнет интерактив со зрителями. В этот момент актеры выходят из своих ролей и обращаются в зал к публике со словами: «Кто читал роман? Мы не дочитали и не знаем, что будет дальше». Народ веселится, но никто не решается ответить на прямой вопрос, а может и точно – никто не дочитал этот роман. Но ведь мы же не читаем роман, мы смотрим спектакль. Так что, действительно, и мы не знаем, что будет дальше. Постепенно вопрос превращается в риторический рэп и звучит рефреном не только относительно романа и спектакля, а нашей общей, сегодняшней жизненной ситуации – войны, санкций и прочего. Так происходит смыкание смыслов. Сегодняшний день врывается на сцену. Антракт. И он после этой сцены точно необходим. Нужно выдохнуть.
Во втором акте красота и чопорность куда-то деваются, парики исчезают. От исторических костюмов остаются детали. Тристрам и вовсе появляется в потертых джинсах и кроссовках. Режиссер при помощи перемены костюма приближает его и всех персонажей к нам. Наступает военное время. Фасад потерял свое величие, стен нет, зияют дыры и глазницы окон делают фоновый видеоряд виднее, но и там, в арьере сцены, одно облако оказывается «подстреленным» и безжизненно свисает с колосников.
Манерная миссис Шенди уже не сидит чинно за столом, а готовит обед на электроплитке, но она все так же изящна и беззаботна. Не слишком запариваясь, она кидает в кастрюлю все, что попало, включая упаковку и банки. А потом они с Тристрамом под смех зрительного зала едят этот «суп». Абсурдно, смешно. Как абсурден диалог мистера Шенди и дяди Тоби о гибели сына, брата Тристрама... И страшен. Нет, комедия не переходит в драму. Впереди еще триумф абсурдной логики – монолог мистера Шенди о белом медведе! Эта сцена блистательно сыграна Александром Новиковым и Федором Федотовым, который ведет ее, сохраняя полное самообладание. Вообще дуэт молодого отца и пожилого сына в этом спектакле один из лучших. Но второй акт словно топит стоическое веселье. На смену веселой сцене придет байка-притча об императоре и маленькой Швейцарии. И тут уж у нас не останется никаких сомнений об актуальности Стерна в наши дни. Но впереди все-таки хэппи-энд – трогательное объяснение старого вояки дяди Тоби и вдовы Уодмен (великолепный дуэт Романа Кочержевского и Ольги Муравицкой), которым, собственно, и завершится эта история, возвещая победу любви над разрухой и войной.
«Тристрам» сделан и сыгран красиво и легко, артистично и с юмором, но в завершении хочу отметить еще одно замечательное достоинство этой работы Бориса Павловича. Спектакль не оставляет после финала, о нем хочется вспоминать и размышлять, потому что сцепляясь с сегодняшним днем очень близко, он приближает зеркало Стерна к нам современным, но и напоминает о вечной игре, рефлексии и экзистенции мира, предлагая соотнести с этим большим временем самих себя, затерянных в пространстве истории.
