Журналист Ольга Комок — о спектакле "Комната Шекспира" в театре им. Ленсовета.
Как все-таки хорошо, что в театре им. Ленсовета любят громкую музыку. Под нее очень удобно запускать театральные снегомашины на полную мощность: вой генераторов сливается с гулом рокерских басов, артисты — в мыле, сцена — в снегу, зритель — в ажитации. Главный режиссер театра Юрий Бутусов и его ученик актер Роман Кочержевский перенесли шекспировский "Сон в летнюю ночь" в самую долгую, самую зимнюю ночь года. Солнцеворот вместо Купальской ночи в "Комнате Шекспира" нужен как минимум для того, чтобы успеть посмотреть все запланированные дуэтом режиссеров сны.
Преамбула спектакля предусмотрительно снимает любые вопросы к грядущему четырехчасовому действу: две пары влюбленных в неглиже (без костюмов, вне ролей) просто спят. И видят сны, у каждого — свои. В стремлении слиться с предметом обожания почти все под силу любящему сердцу, и лишь до сновидений другого ему не дотянуться. Эта нешекспировская мысль замечательно оправдывает амурную катавасию, которую Шекспир как будто по недоразумению назвал комедией. У молодых артистов театра им. Ленсовета выяснения разнообразных отношений превратились в сущую драму. А как же: юношеская любовь — не игрушки. Это боль, кровь и слезы или, если угодно, истерики, надрыв и идиотские поступки — в общем, сплошное обсессивно-компульсивное расстройство. А тут еще Пак.
Надо сказать, Пак — Сергей Волков в очках "ботаника" с картонными оленьими рогами на голове — не столько устраивает, сколько спасает этот ночной кошмар на тему "любит — не любит — плюнет — поцелует". В потоках не слишком членораздельных излияний о любви и ненависти, в пестрой череде энергичных сценических маневров он выглядит прямо светочем артистического разума. Даже становясь объектом вожделения лесного царя, нечаянно взглянувшего на него под действием любовного эликсира, или играя со своими подопечными в карты на раздевание, Сергей Волков не теряет легкой, ясной интонации. Чего не скажешь о других действующих лицах, почти неразличимых между собой. Это последнее, кстати, вполне объяснимо: кто не терял лица в состоянии острой любовной лихорадки?
Все сцены в ленсоветовской "Комнате Шекспира" радуют глаз (спасибо художникам Марии Лукке и Александру Мохову), выстроены как буйные па в современном танце (спасибо режиссерам по пластике Римме Саркисян и Николаю Реутову), эффектно озвучены пестрой подборкой от Тома Йорка до Шуберта. Все ладно скроены, да не крепко сшиты: то саундтрек грубо оборван, то логика повествования. Впрочем, нас предупреждали: не стоит ждать связности и ясности в сновидениях.
Еще один обезоруживающий любых критиков маневр совершают народные и заслуженные артисты театра им. Ленсовета. Евгений Филатов в фирменной бутусовской шапочке, Галина Субботина и Александр Новиков с аутентичным скептицизмом разбирают по косточкам бестолковую постановку (о Пираме и Фисбе, конечно). Достается от них и самому Шекспиру: уничижительный вердикт Льва Толстого звучит апофеозом спектакля, разрезанного пространными цитатами из Достоевского, Кортасара, Исигуро, Кафки, как стоп-кадрами.
Это кино хочешь не хочешь приходится сравнивать с "Макбетом. Кино" — шекспировским шедевром, с которым Юрий Бутусов вернулся как действующий (а не просто главный) режиссер на сцену родного театра в 2012-м. Все здесь сделано по тем еще лекалам: и мелкая нарезка умопомрачительно красивых сцен, и богатый культурный слой, вынутый на поверхность режиссерами-антропологами, и жесткий микс драмы с фарсом, и перевод с "классического" на узнаваемо-сегодняшний визуальный язык. А зрительского счастья меньше. Несомненно, для бутусовского протеже Романа Кочержевского повторение — родная мать учения. Но вот для поклонников бутусовского стиля — пожалуй, все же мачеха.
