Евгений Шварц. «Дракон». Театр им. Ленсовета.
Режиссер Андрей Корионов, художник Ирина Долгова
Третий день после премьеры «Дракона» в голове крутится только одна строка из пьесы Шварца: «Не будет нам счастья. Зачем мы родились на свет при Драконе?». Она относится и к жизни вообще, и к тому, что происходит в стране, и к тому, какой путь проходит молодой режиссер Андрей Корионов.
Корионов по возрасту принадлежит к поколению свободных людей (он ставил «Лису и виноград» на лаборатории ON.Театр, и фраза Эзопа: «Где тут пропасть для свободных людей?!» - знакома ему). Про пропасть он не думал, но, казалось, свободным человеком были поставлены «Лето, которого мы не видели вовсе» и «Записки провинциального врача». На Корионова возлагались надежды, нельзя было даже предположить, что через короткое время он станет автором бессмысленного попсового зрелища по ироничной и ох, как современной, пьесе Шварца. Надо только задуматься, каковы нынче драконьи головы, что за герой Ланцелот и как сегодня живет в Петербурге архивариус Шарлемань, знающий историю. Нет, я совсем не говорю, что одной головой Дракона в спектакле должен быть Путин, второй - Медведев, а третьей - Матвиенко, тут дело тонкое, «мелкое, хуже вышивания», тут речь об истории страны и народа, населяющего ее - того, который любит драконов и отдает им жертвы с верноподданнической радостью.
Но спектакль поставлен режиссером, родившимся на свет при Драконе. С песнями, плясками и невинными эстрадными шутками, топорно исполненными массовкой, вымазанной несусветными гримами.
Он поставлен режиссером, испугавшимся определить, кто сегодня Дракон - и вот Сергей Мигицко бессмысленно меняет «головы» (парики и костюмы), привычно корчит рожи и срывает аплодисменты только тем, что он любимец публики. Сегодня Дракон - поп-культура? Но эта мысль появляется и сразу исчезает, никак не поддержанная режиссером. Режиссером, который не задумался и не придумал, кто сегодня Ланцелот (он же Георгий Победоносец). Сергей Перегудов входит в дом Шарлеманя, опираясь на палку, утомленным героем конца света, а дальше - без единой внутренней мотивировки, с пустым водянистым взором - проводит три часа сценического времени, так и не «объяснив» нам, почему этот невнятный молодой человек вызвал на бой Дракона, а, вернувшись, сам стал Драконом, танцующим танцы. Этот Ланцелот не любит и не ненавидит. Поет дуэтом с Драконом «Если радость на всех одна - на всех и беда одна». Это не остроумно. Потому что если радость на всех одна - на бой не вызывают, а продолжают петь дуэты. Примеров вокруг - только подбирай.
А кто сегодня Генрихи? Бургомистры? Эльзы?
Ни одного вопроса и ни одного ответа. Сцена театра им. Ленсовета захламлена сверх всякой меры, как будто дремавший Дракон вытащил на сцену все пороки этого театра, а все достоинства пожег огнем из пасти.
Корионов ставил «Лису и виноград» про циничный мир Ксанфа, со стола которого Эзоп доедает вкусные куски - и потому возвращается в финале к сытой жизни. Нету Эзопов, все прикормлены. Нечто похожее проглядывает в «Драконе»: изживший себя мир, весь как будто сшитый из драконьей кожи (образ можно считать, но от этого оформление Ирины Долговой не становится лучше). В этом мире невозможны ни Эльзы, ни Ланцелоты (что такое Эльза в исполнении Дарьи Циберкиной понять нельзя). Но, как видим, возможны молодые режиссеры, принимающие форму того сосуда, в который их поместили. Они заводят сладкую иллюстративную музыку в эпизодах любви и героическую в сцене боя, вполне удовлетворенные пожатием руки милого старикашки Дра-дра, давно изгнавшего из страны цыган - свободных творческих людей, «врагов любой государственной системы». Андрей Корионов может спать спокойно: он доказал, что в нем нет ни капли цыганской крови.
Не будет нам счастья.
Марина Дмитревская