|
30 лет назад Наталья Николаевна Немшилова стала актрисой Театра имени Ленсовета. Она участвовала практически во всех шлягерах Игоря Петровича Владимирова: «Левша», «Дульсинея Тобосская», «Трехгрошовая опера», «Двери хлопают», «Трубадур и его друзья». Подлинно драматические роли сыграны в постановках «Песнь о городе» и «Если проживу лето...» Сегодня актриса выходит к зрителю в спектаклях «Маленькая девочка», «Трамвай «Желание», «Поживём - увидим!», «Мнимый больной», «Жак и его господин».
Кор.Вы пришли в труппу Театра имени Ленсовета в начале февраля 1975 года. Только что, в декабре, состоялось открытие Молодёжного театра на Малой сцене, выпускной курс Игоря Петровича Владимирова практически в полном составе влился в ряды «ленсоветовцев». Яркие молодые актрисы - Лариса Луппиан, Лидия Мельникова, Алёна Ложкина, Елена Макарова, Татьяна Яковлева - уже были замечены и явно любимы и ценимы учителем. Как же рядом с ними оказались Вы?
- Дело в том, что мы учились в институте одновременно. А при наборе, в 1970 году, приёмные экзамены - туры вообще проходили вместе, в зале сидели и Игорь Петрович Владимиров, и мой будущий мастер - Татьяна Григорьевна Сойникова. Так что Владимиров меня отлично знал.
Кор. Как же они вас поделили?
- Делёж, как мы потом узнали, был кровавый. Кого-то не отдавал Владимиров, кого-то не отдавала Сойникова. Меня она отстояла, - видимо, уже знала точно, в каком качестве я буду нужна для её творческих замыслов. А Владимиров потом уже, когда я пришла к нему в театр, рассказывал, что он очень хотел меня видеть на своём курсе. Но, так или иначе, учились мы параллельно, и на всех наших зачётах и экзаменах, естественно, был и Игорь Петрович. Так что я не была для него «котом в мешке».
Кор. С какими ролями Вы выпускались в институте?
- У нас было три дипломных спектакля. В «Вишнёвом саде» играла Раневскую. Когда меня назначили, я просто испугалась, в восемнадцать лет играть такую сложную женскую судьбу - страшно. Ведь должно быть что-то за душой, жизненный, женский опыт, иначе - ложь и фальшь. Я умоляла Сойникову дать мне Варю или Дуняшу. Но получила в ответ: «Из тебя Дуняша, как из меня китайский император». Плюсом было то, что она очень много со мной индивидуально работала над этой ролью, я получила от неё потрясающие уроки мастерства. Другой ролью была Надя в инсценировке романа Константина Симонова «Живые и мёртвые». Потом именно в этой роли я показывалась, когда поступала в Театр Ленсовета. Летом, перед нашим четвёртым курсом, Сойникова умерла, и нас выпускал Давид Исаакович Карасик. Он поставил у нас пьесу модного тогда Дюрренматта «Ангел приходит в Вавилон», там я была Гетерой. Короче говоря, с юных лет я играла роковых женщин.
Кор. Фактура обязывала!
- Видимо. После окончания института я никуда не показывалась, потому что на дипломных спектаклях меня увидел главный режиссёр Театра на Литейном Яков Хамармер и пригласил в свою труппу. Мне туда и было подписано распределение Министерства. Но сложилось так, что сразу после вручения диплома я уехала в экспедицию на съёмки фильма студии им. Довженко «Наследники». Хамармер меня отпустил, потому что именно тогда никакой серьёзной работы для меня в театре не оказалось. Когда же я вернулась со съёмок, мой сокурсник Саша Захаров, поступивший в ленсоветовскую труппу, сказал: «Игорь Петрович всё время тобой интересуется». Был назначен показ, и Владимиров меня взял. Потом сам утрясал в Москве формальности в Министерстве, где нужно было переделывать моё распределение. Пришла я сразу на репетиции.
Кор. Дебютом стала Машка в «Левше»?
- Дебют мой должен был состояться в спектакле «Нашествие» по пьесе Леонида Леонова. Но у меня не получилось. Роль Ольги сыграла Галя Никулина. Владимиров потом признал, что моё назначение на эту роль было его ошибкой. Так ведь бывает - не твоя роль, и как ни мучайся, толку не будет. Вот тогда-то он мне и дал Машку. Но это был ввод. Кстати, именно спектакль «Левша» оказался для меня главным стимулом, чтобы показываться в Театр Ленсовета. Помню, когда я смотрела премьеру «Левши», то мне безумно хотелось выскочить на сцену, участвовать в этом грандиозном фейерверке. К тому же на сцене был весь курс Владимирова, ребята, которых я отлично знала. Мне так захотелось оказаться рядом с ними!
Кор. Дмитрий Иванович Барков-Левша, будущий муж, уже тогда произвёл на Вас впечатление?
- Только как артист. Никаких флюидов в то время не пролетело, ничего в сердечке не трепыхнулось. Гораздо позже, в процессе ежедневной совместной работы начался наш «театральный роман». И вообще, первым на меня обратил внимание Дима, и сам потом рассказывал, что когда я пришла в театр 5 февраля на первую репетицию и Владимиров меня представил, - Дмитрий Иванович всё про нас уже тогда понял и сказал: «Спасибо, Игорь Петрович».
Кор. Вашему браку ведь тоже почти тридцать лет?
- Двадцать семь. Дочь Алёна родилась в 1980.
Кор. Ваша Машка пела: «Ах, любовь - не сахар, ах любовь - не мёд!» Считается, что актёрские браки недолговечны, «два медведя в одной берлоге» плохо уживаются, актёрские амбиции мешают семейным узам. Как Вам удалось сохранить семью?
- Во-первых, мы совершенно разные по характеру, поэтому не конфликтуем, а дополняем друг друга. Я человек не взрывной, спокойный, терпеливый, острые углы стараюсь сглаживать, сгоряча ничего не говорю и не делаю. К тому же, мне кажется, что актёрские семьи бывают всё же крепкими из-за одинакового графика, ритма работы. Ведь все выходные дни, все праздники мы не дома, а на спектаклях, на репетициях. Но мы же там вдвоём, вместе! И в сложные периоды, когда у кого-то не было работы, не было новых ролей, мы всегда спасались вместе. Много работали в программах «Ленконцерта», играли и пели сценки из «Левши», любили играть Лику и Марата из пьесы Арбузова «Мой бедный Марат», делали вокальные программы с композитором Виктором Плешаком.
Кор. Дмитрий Иванович Вам помогал, как актрисе, постигать профессию?
- Конечно. Он ведь к моменту нашего знакомства уже был ведущим актёром театра, с огромным и творческим, и жизненным опытом. Он всегда давал мне точные, тонкие советы, исходя из моей индивидуальности. Я могла выслушать от него такие серьёзные замечания, которые мне никто, даже Владимиров, не говорил. И я понимала, что это мне во благо. От родного человека, доверяя ему, можно выслушать всё.
Кор. А Вашу критику он слушает?
- Да, мы всегда вместе обсуждаем и его работы.
Кор. Игорь Петрович, как известно, был человек непостоянный, увлекающийся. Как, впрочем, любой яркий художник. Сегодня он вдохновлён одними артистами, завтра - другими. Были за эти 30 лет моменты, когда хотелось изменить судьбу, покинуть этот театральный дом?
- Да, бывали такие тяжёлые моменты и у меня, и у Димы. Но мы понимали, что уходить можно только вдвоём, оставшемуся в труппе жизни не будет, Игорь Петрович таких вещей не прощал. Особенно сложно было, когда Владимиров был уже на излёте своей творческой биографии, и ничего нового практически не делалось. Но это касалось не только нас, а и всей труппы. И, словно ангел-хранитель нас спас, - в тот момент, в начале 90-х годов, на Малой сцене нашего театра появился режиссёр и драматург Вениамин Сквирский и организовал театр «Крот». Он ставил свои пьесы, приглашая артистов разных театров, играли у него и Валя Панина, и Володя Тыкке, и Вадим Яковлев. Получили приглашение и мы с Димой. Длилось это сезона три, самой интересной была работа в пьесе «Джотто», - трогательная история про музыканта, который теряет свою возлюбленную, а она приходит к нему, как Муза, когда он сочиняет. Дима играл Джотто, а я - его возлюбленную. Работа со Сквирским дала мне уверенность в своих силах, я поняла, что могу выразить на сцене то, что я внутренне накопила как человек, как актриса.
Кор. А вскоре появился Геннадий Тростянецкий с рискованным предложением - играть спектакль по документальной повести Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики»?
- Эта работа была подарком судьбы. Думаю, что все участницы спектакля «Если проживу лето...» вспоминают о нём с любовью. Такой драматичный, трагичный, человечный материал выпадает актрисам, может быть, раз в жизни. Интересно, что Геннадий Рафаилович, принеся в театр свою инсценировку книги, построенной на монологах женщин, потерявших на афганской войне сыновей и мужей, изначально не распределил роли, а попросил каждую из нас выбрать ту женскую судьбу, которая взволновала лично тебя. И я выбрала роль-монолог матери, которая сама отправила сына на войну. Тростянецкий же меня стал ориентировать на другую женскую судьбу, с рефреном по отношению к сыну: «Солнышко моё!» Мне это сначала показалось излишне сентиментальным, мелодраматическим, плаксивым, даже сюсюкающим. Но Геннадий Рафаилович обладает даром убеждения, и очень скоро материнская судьба женщины по фамилии Козлова стала мне родной и близкой. Я поняла, что режиссёру в ней была важна хрупкость, беззащитность, полное растворение в единственном сыне, которого отняла у неё страшная и бессмысленная война. А роль фанатичной Головнёвой прекрасно сыграла-прожила Лида Мельникова.
Кор Вы, наверное, скучаете по ролям такого внутреннего накала, напряжения?
- Есть огромное желание сыграть что-то подлинно драматическое, глубокое, чтобы всё, что накоплено в душе и сердце пригодилось на сцене. Конечно, наша профессия очень зависима. Нас выбирают. Поэтому я была бы рада и откровенно бравурной, хулиганской, сногсшибательной комедии. Я благодарна нашему художественному руководителю Владиславу Пази за то, что он дал мне возможность сыграть разные женские характеры. Мать в спектакле «Жак и его господин» - острая, почти гротесковая зарисовка. А рядом - тонкая психологическая роль в «Маленькой девочке».
Кор. Вы играете Евгению не один сезон. Ваша героиня меняется вместе с Вами?
- -Пьеса Нины Берберовой - настоящий подарок для женской части труппы, в ней каждая героиня обладает ярким, неповторимым характером. Автор пьесы всех наделила чёрточками своей личности, каждую одарила сюжетом своей непростой женской судьбы. Моя Евгения поначалу была излишне жёсткая, въедливая, вредная, нетерпимая. Сегодня она стала у меня гораздо мягче, женственней, мудрее, что, по-моему, правильнее, точнее для истории, которую мы рассказываем. Спектакль в целом очень вырос, все исполнители прибавили, открыли что-то новое. Я для себя решила, что моя героиня когда-то в молодости пережила подобную историю, побывала в ложном положении запутанного любовного треугольника, поэтому девочка До, которую играет Лаура Лаури, для неё понятна. Евгения с ней пикируется, подтрунивает, но видит себя в ней, поэтому есть и жалость, и даже некая женская солидарность.
Кор. Насколько мне известно, ваша актёрская семья превращается в династию?
- Да. Дочка Алёна учится на четвёртом курсе в Академии театрального искусства в мастерской Вениамина Михайловича Фильштинского. Её путь к этому был непростой. Мы с Димой не приветствовали её решение, зная все тяготы профессии, и поначалу Алёна к нам прислушалась. Она получила высшее образование в Санкт-Петербургском Университете на факультете международных отношений, имеет красный диплом, знает языки. Казалось бы, можно стать самостоятельным, независимым человеком. Но Алёна сказала: «В офисе я умру». И мы решили - пусть попробует, ведь кто знает, как сложится судьба, если мы жёстко запретим ей идти по нашим стопам. Можно сломать человеку жизнь, ничего не получив взамен.
Кор. Вы для её поступления не делали ничего?
- Никакой протекции с нашей стороны не было. Только помощь при подготовке программы для показа на турах. Сегодня она играет в курсовых спектаклях «Ю» по пьесе Оли Мухиной и в «Ромео и Джульетте». Причём, как и я когда-то, взрослую роль Леди Капулетти. Но, в отличие от меня, сама выбрала! Я с огромным интересом слежу за курсом, хожу на все их работы, Фильштинский даже говорит: «Вот наша мама пришла».
Кор. Вас критикует исходя из навыков новой профессии?
- А как же! К папе помягче относится, он для неё настоящий авторитет в актёрском деле, а со мной бывает строга. Требует от меня подлинной «жизни человеческого духа». Но это же прекрасно! Волей-неволей нужно держать форму.
Беседу вела Вера Николаева
|
