С потолка свисают ветви, посреди комнаты – два стола – письменный и столовый. Ребята приходят к женщине с алыми гвоздиками, и домашний концерт начинается. День Победы – не только торжественный, но и семейный праздник, и отметить его в узком, теплом кругу помогают песни. Режиссер Олег Леваков воссоздал послевоенные годы, и раны памяти еще кровоточат. Воспоминания не могут уйти так скоро, и песни военных лет исполняются так, что нет сомнений – это музыка, которую любят и знают герои спектакля «И в День Победы, нежный и туманный…». Его премьерные показы прошли 7 и 8 мая в театре им. Ленсовета.
На столике – печатная машинка, и один за другим в руках молодых парней и девушек появляются листы. Их можно назвать — короткая историческая справка, а можно – фрагменты памяти, которая не может стереться, пройдя сквозь время. Это история театров, актеров, музыкантов, которые и в годы войны служили. Служили искусству. Напечатанные листы бумаги рассказывают прошлое, когда учреждения культуры работали и в блокадном Ленинграде. Немыслимо, но творчество продолжало пульсировать, не останавливаясь ни на минуту.
Работали выставки и театры, концерты давались даже тогда, когда зимний холод становился союзником вражеских бомб. Актеры делили спектакли на теплые и холодные – и в лютую стужу дамы надевали открытые платья, изображая жару. А музыкант не мог выйти к зрителям не в элегантном фраке. Героизм? Да, но разве можно было поступить иначе?
Театр Комедии давал спектакли в помещении Большого драматического театра – там находилось бомбоубежище. Блокадную публику защищали толстые стены, а их ожесточенные сердца пытались разбудить искусством. И – получалось – люди верили и сопереживали актерам. Но где можно было найти эмоции им самим, смеяться, когда хотелось плакать, веселить, когда горе обступало вокруг. На одной из премьер актер умер прямо за сценой – но это не было поводом для прекращения спектакля. Это была ежеминутная победа над противником. Уважительной причиной неявки на репетицию была лишь смерть, и таких причин было немало…
У зрителей не хватало сил аплодировать, и они вставали в знак уважения, и в этом был тот объединяющий порыв, что роднил блокадных жителей. Ведь все они понимали и чувствовали одинаково — горе и лишения были одни на всех, но вопреки всему можно и нужно было оставаться людьми и в этих чудовищных условиях.
Легкий школьный вальс тоже был у нас,
У него судьба была такая:
Помню как сейчас, наш десятый класс
Закружила вьюга фронтовая.
Так случилось, что театр им. Ленсовета – в те годы он носил название Новый театр – еще в 1940 году отправился на гастроли по Дальнему Востоку. Там и застала его война, и вплоть до ее окончания жизнь театра проходила по законам военного времени — Актеры выступали в госпиталях, перед ранеными, поднимая боевой дух. А в репертуаре появлялись премьеры.
Эх, дороги, пыль да туман,
Холода тревоги да степной бурьян…
В те годы находилось место любви и ожиданию, разлукам и встречам, горестям и радостям. И порой развеселая, удалая песня разбивалась о слезную боль прожитого, а жизнеутверждающие ноты прерывались трагическими строками. Анна Жмаева, Дмитрий Караневский, Галина Кочеткова, Александр Крымов, Максим Ханжов и Лидия Шевченко пели военные песни, сроднившись с ними. Повествование велось на одном дыхании, лишь иногда прерываясь аплодисментами. Казалось, это именно эти мальчишки выходили на передовую, а девчата в скромных платьицах ждали весточки от родных с фронта.
Лидия Мельникова с высоты прожитых лет отвечала трагическими стихами Анны Ахматовой и Ольги Берггольц, и продолжала молитвой. «Господи, верни мне детей!» – это крик всех матерей, и слова жен и девушек были не менее эмоциональными. Они ежечасно теряли мужей, сыновей, внуков, и не было силы забыть это горе.
К сыновьям неласкова чужбина.
Мудрено ль, что мать не знает сна?
Лишь бы ей живым вернули сына —
Остальное вынесет она,
Остальное вынесет она…
Соседство песни и молитвы лишь на первый взгляд – маловероятное сочетание в традиционном понимании советского человека. Но многие, очень многие молились в те годы. И их вера была выше смерти, сильнее горя, спасала жизни и души.
Лариса Леонова выходит на сцену робко и несмело. «Может и не надо было этого говорить…» — сомневается она, и все же читает монолог крестьянки Василуцы из постановки «Каса маре» Иона Друцэ. Поздняя любовь, скрытая страсть и спрятанные эмоции – на что только не пойдет женщина, чтобы сделать счастливым своего любимого. И причиной тому война, беспощадная и жестокая. Она изменяет судьбы, ломает привычный уклад, разбивает простое женское счастье.
Связь между словами и песнями порой терялась, но была ли она такой уж нужной? Сшивая разбросанные лепестки памяти грубой ниткой войны, актеры собрали воедино еще одну сторону войны, где не только имела право, но и была необходима жизнь творческая. Гаснет свет, и фотографии военных лет на стенах остаются подсвечены в последние мгновения спектакля. «И глаза молодых солдат с фотографий увядших глядят»…
Валентина Казакова, специально для MUSECUBE
В репортаже использованы фотографии Виктора Васильева и Юлии Кудряшовой, предоставленные театром им. Ленсовета
