Народному артисту России Михаилу Сергеевичу Боярскому - 60. На сцене Театра имени Ленсовета 25 и 26 декабря - премьера комедии Ричарда Баэра «Смешанные чувства» в постановке Олега Левакова, где юбиляр сыграет в дуэте с женой, народной артисткой России Ларисой Луппиан. Театру имени Ленсовета Михаил Сергеевич служил верой и правдой с 1972 по 1986 год, потом ушёл в самостоятельное плавание.
Кор. Вы родились, учились, работали большую часть своей жизни в другой стране. Как Вы сегодня вспоминаете Советский Союз?
- Никак. Для меня нет разницы между Россией и Советским Союзом. Мои интересы всегда были связаны только с людьми. Официальная сфера на эти отношения мало влияла. Наша работа актёрская - высмеивать или плакать над теми событиями, которые происходят между людьми.
Кор. Оттепель, застой...
- Понятия не имею, когда это происходило, в какие годы, - не интересовало и не интересует.
Кор. Детство Ваше было счастливым?
- Самое счастливое. Папа, мама рядом, больше ничего не нужно. Не было войны, я был сыт, обут, одет, жил в коммунальной квартире, где было множество интересных людей. На улице - мои сверстники, с которыми мы играли в разнообразнейшие игры. Телевизора не было, какое счастье! Иногда ходил к соседям «на телевизор». Пускали любого. Если бы я писал законы, я бы запретил телевидение вообще.
Кор. А компьютер? Интернет?
- Тем более. Ничего хорошего мы, люди, не приобрели.
Кор. А как же узнать всё, что происходит в мире?
- Очень глупо хотеть знать всё, что происходит в мире. Надо знать что-то одно и хорошо. Когда человек по верхам скачет, выхватывая ошмётки знаний, он превращается в дебила.
Кор. Ваши родители были счастливы в то послевоенное время? Тяжело же жилось...
- Тяжело. Но они были счастливы. Любое событие в доме, будь то покупка КВН-49 с линзой (первые советские телевизоры массового производства. - В.Н.), выигрыш тысячи рублей в лотерею, новое пальто, бутылка водки, жареный гусь, тёртый сыр, - всё это было в радость. Создавало праздник. Солнечная погода ценилась. Самые простые элементарные житейские вещи. Первый велосипед - это было счастье! Сейчас таких чувств дети не испытывают. К сожалению. Не было эсэмэсок идиотских, писали письма. Как приятно было получить от родителей письмо на гастролях... Поход в кино, в зоопарк, прогулка на водном трамвайчике... Сейчас люди тоскуют в поисках развлечений. Сходят с ума. Всё есть, ничего не хочется. Дворы пусты. Дети упёрты в мониторы. Знают ли они, что такое казаки-разбойники, прятки, пятнашки, лапта, классики, скакалка? От этой тоски - наркота, татуировки на безумных местах. Молодые не знают, что такое - поход за грибами. Как вообще грибы растут. Осенний лес, шуршание листьев, набрать их охапку, дома разгладить утюгом, поставить в вазу... Рыбалка... Так мы познавали жизнь, её цвет и запахи. Мы с гордостью ощущали настроение взрослых: они выиграли войну, сделали главное большое дело в своей жизни. Теперь - гуляем!
Кор. Когда родители отдали Вас в школу-десятилетку при Консерватории, не прекратилось ли счастливое детство?
- Для малыша любое новшество - событие. Конечно, сидеть за чёрным сундуком, по четыре часа выпиливая гаммы и этюды, когда во дворе пацаны гоняют в футбол, муторно. Но меня не взял бы ни один театр, если бы родители не дали мне эту возможность - получить музыкальное ремесло. Если бы не это, я бы сейчас никому не был интересен и тихо отмечал юбилей в кругу семьи. Если бы не родители, не их забота о моём развитии, я был бы ноль без палочки.
Кор. Желание учиться на артиста родилось за кулисами папиного и дядиного театра (Сергей и Николай Боярские были актёрами Театра им. Комиссаржевской. - В.Н.)?
- Усидчивости на дальнейшее обучение в Консерватории по классу фортепиано у меня не просматривалось. Да и интересовали уже другие вещи - гитара, рок, «Битлз». А закулисная жизнь манила. Красивые женщины, остроумные мужчины - весёлые, крепко ругающиеся, рассказывающие лихие анекдоты, постоянные праздники, банкеты, трёп, «капустники» по ночам после спектаклей. Я хочу туда, в эту стаю. Не играть на сцене, а вот туда, к ним в компанию. Поступил в Театральный институт, без всякого блата. Фамилию мою объявили последней при зачислении, после «ща» и «я». И столкнулся с тем, что учёба на драматического артиста - никакая не забава, не богема, а подённый тяжёлый труд. Более сложный, чем стоять у станка балетного. При этом, как правило, с курса выходит один, событие - если два-три ярких молодых артиста. Остальные будут просто полезными ремесленниками, которые тоже в театрах нужны.
Кор. Пятёрки по мастерству получали?
- Я был средним учеником. Дотошным. Полагал, что актёрскому мастерству можно научиться. На сцене же интересны личности. Есть личность - есть актёр. И, как правило, интересный актёр - с каким-то изъяном, «нестандартом». Он должен чем-то запоминаться сразу.
Кор. У Вас был свой «нестандарт»?
- Моим «изъяном» как раз и оказалось музыкальное образование. Должен открыть небольшой секрет: меня не брали ни в один ленинградский театр. И когда я сказал отцу: «Папа, всё, я уезжаю в Павлоград», - он позвонил Владимирову: «Игорь, посмотри моего». Я пришёл, Владимиров спросил, что буду показывать. А я Петруччо, дурак самонадеянный, стал играть, которого Дмитрий Барков в тот момент блестяще играл в только что вышедшем «Укрощении строптивой». «Что ещё вы можете показать?». Я говорю, что окончил музыкальную школу. «Что можешь сыграть?» - «Рахманинов, Бах, Моцарт».- «А Гладкова можешь?» - «Пожалуйста: «Ничего на свете лучше не-е-ту...» И он в полном восторге сказал студентам: «Вот, смотрите, к нам пришёл артист, ничего не умеет, но играет на рояле и на гитаре. А вы и этого не умеете». И я был принят в труппу.
Кор. В массовке долго бегали?
- И в массовке побегал немало, считал это за честь, рядом с такими-то артистами! В том же «Укрощении строптивой», - правда, не молча, а с замечательной песенкой Гладкова «Актёры! Актёры! Сегодня - мушкетёры, а завтра - короли или шуты...» Но параллельно с массовками и эпизодами, уже на посвящении в артисты в Доме актёра тогдашнего ВТО, ныне - СТД, из рук Владимирова получил текст своей первой главной большой роли - Луиса в пьесе Александра Володина «Дульсинея Тобосская». В распределении - Фрейндлих, Равикович, Каган, Никулина, сказка! Всё самое лучшее, что связано с работой в моей жизни, было в Театре имени Ленсовета. Владимиров был глыба во всех отношениях - талант, эрудиция, юмор, настоящий мужик. А сколько сделали для меня и Алиса Бруновна, и Толя Равикович, - и в человеческом, и в профессиональном плане! Вообще, каждый артист театра не запихивал меня в углы по стойке смирно, а подталкивал своим плечом вперёд, подсказывал, поддерживал. Мы были одна семья.
Кор. А как же конкуренция?
- Это для дураков, которым наплевать на театр. А этим людям нужен был хороший партнёр, им комфортнее так было. Они хотели на сцене создавать настоящее искусство, и тащили меня за уши наверх. Понимаете, были Король и Королева, были Владимиров и Фрейндлих, и они держали всех в узде и в понимании того, чем мы все занимаемся. Владимиров мог со мной делать всё, что угодно. Он - папа Карло, я - Буратино, он меня вырубил из полена. Я был готов подчиняться ему, даже если не был согласен, хотя такие случаи бывали очень редко. Да и практически всегда он был прав в том, что нужно для спектакля. Я редко говорю об этом, но у моих блистательных партнёров, - таких, как Фрейндлих, Равикович, Дьячков, Петренко, Никулина, Солоницын, Девяткин, Розанов, позже - Мигицко, Луппиан и многих других, - я много, как актёр, наворовал. И пользуюсь этим до сих пор.
Кор. Вы ушли из Театра Ленсовета уже давно. Как это случилось?
- А я и не уходил навсегда. Я спросил разрешения у Шефа (так звали Владимирова в театре. - В.Н.) поиграть Ривареса в спектакле «Овод» в ленинградском Театре имени Ленинского Комсомола. Договор я подписал на 50 спектаклей. Игорь Петрович сказал, что двери театра передо мной всегда открыты. «Захочешь - вернёшься». Это было время, когда Фрейндлих ушла в БДТ, в труппу пришла Лена Соловей, у меня с ней был спектакль «Победительница» Арбузова, а пока я играл Ривареса, и она ушла - эмигрировала в США. Игорь Петрович занялся молодёжью, он всегда любил растить таланты с нуля. И когда я освободился от «Овода», смотрю - в Ленсовета уже практически другой театр, другая труппа. Но никаких скандалов, никаких разрывов человеческих отношений у нас не было и не могло быть. Я преданно относился к нему до конца его жизни. Сегодня нужно жить скандально, чтобы быть на слуху. Я этого себе никогда не позволял. Уход Владимирова из жизни, при всей своей неизбежности, был для всех страшным событием. Оторвано с кровью было то, что питало каждого, кто работал с ним в разное время. Поверьте, каждый артист считает годы, проведённые с Владимировым в Театре имени Ленсовета, золотыми годами своей жизни.
Кор. Пять лет назад в свой юбилей на «ленсоветовскую» сцену после двадцатилетнего расставания вышла Алиса Фрейндлих в спектакле «Оскар и Розовая Дама» и с огромным успехом играет до сих пор. Нынче Вы в юбилейные дни сыграете премьеру спектакля «Смешанные чувства» по современной американской комедии Ричарда Баэра. Тоже потянуло в родные места?
- Давайте обойдёмся без параллелей и обобщений. Это просто работа. О результате поговорим после премьеры.
Беседу вела Вера Николаева
