|
Имя молодого петербургского режиссёра Марии Романовой всерьёз зазвучало чуть больше года назад, когда спектакль по пьесе Н.Ворожбит «Галка Моталко» стал одним из победителей Первой молодёжной режиссёрской лаборатории «ON.ТЕАТР». Сегодня недавняя выпускница СПГАТИ (курс Г.М.Козлова) дебютирует на большой сцене Театра имени Ленсовета, где 4 и 5 ноября состоится премьера пьесы известного современного драматурга Елены Исаевой «Я боюсь любви».
- Режиссёр - профессия женская? Как ты оказалась в мужской компании, за редким исключением из отдельных уникальных особей?
- Я, питерская девочка, поступала на курс Григория Михайловича Козлова «на актрису». Совершенно нежданно-негаданно на третьем курсе получила от него рекомендацию защищаться, как режиссёр. И не могу назвать эту неожиданность - на то время - приятной. Да, я понимала, что несколько «зачинов» у меня были сотворены удачно, что я люблю сочинять, строить этюды, что атмосферу хорошо чувствую. Но делать это профессией... Даже когда я делала преддиплом - с сокурсниками пьесу Александра Володина «Две стрелы» - то я всем говорила, что не буду режиссёром. Это ведь мука и каторга. Правда, я умудрилась взять для работы пьесу, где кульминационные - две огромные массовые сцены, к тому же с мальчиками в основном, а что такое «построить» толпу сокурсников - это история не для слабонервных. Потом, когда я поехала в Петрозаводск защищать диплом постановкой сказки, - мне театр показался раем по сравнению с работой на курсе.
- Пьеса Ворожбит «Галка Моталко» для эскиза на Первой молодёжной режиссёрской лаборатории «ON. Театр» - твой выбор?
- Пьеса - мой. Но к участию в этой затее меня буквально насильно сподвиг Митя Егоров. Я совершенно не понимала, не верила, что эта работа во что-то серьёзное - в плане будущего - выльется. Кому и зачем это нужно.... Женский скепсис. Но пьеса попала на мою жизненную волну того периода, воспринялась мной не трагически, а очень смешно, даже фарсово, поэтому получился объём в разговоре на тяжёлую тему.
- Предложение идти с современной пьесой Лены Исаевой «Я боюсь любви» на большую сцену академического театра вызвало шок?
- Шок и сопротивление. Я чувствовала этот материал в камерном или в «среднем» пространстве - например, если бы зритель сидел на сцене. Хотя сейчас даже интересно самой, что получится. Задача любопытная, поскольку в пространстве большой сцены с текстом «вербатим» (а именно в таком стилистическом ключе написана пьеса) приходится работать по-иному, делать его более выпуклым, объёмным, искать острые действенные ходы.
- Тема пьесы для тебя исповедальна?
- Если говорить конкретно про мою нынешнюю личную жизнь, то тема одиночества и страха перед серьёзными отношениями «не моя». У меня семья - любящий муж, дети... Но пьеса ставит ведь гораздо более глубокие вопросы. Умеют ли люди любить? Способен ли современный человек глубоко чувствовать?
- И можно ли «просчитать» последствия, получить «гарантии», что не будет больно...
- Главное, мне думается, в любви - это то, что тебя это чувство посетило, в тебе возникло, тебя обогатило. Изменило тебя. Окрылило. Ты по-другому начал чувствовать жизнь, видеть мир. Это - самое ценное в любви. Человек всё-таки в первую очередь ответственность несёт перед самим собой, ему дана ЖИЗНЬ, и он должен этим даром распорядиться достойно. Не по обочине пройти. Для меня очень важна эта тема в пьесе: люди в суете, в беготне перестают чувствовать аромат жизни, получать радость от самых простых подлинных вещей - солнце, тени на опавшей листве в парке, закат... Люди перестали ЖИТЬ.
- Получается «Я боюсь любви» в смысле - «Я боюсь жизни»?
- Получается так. Жизнь превращается в расчёты, просчёты, страхи обмануться, как следствие - борьбу с комплексами.
- Одна из героинь спектакля так и говорит: «Я боюсь, что влюблюсь, а... не получится. А у меня больше нет сил на облом. У меня только на счастливую любовь силы есть».
- Это самообман. Гарантируй мне, что не будет «облома»! - и получаются такие товарно-рыночные построения отношений, которые ущербны изначально.
- Когда я прочитала пьесу, то почувствовала её генетическую связь с лучшими образцами российской советской драматургии, с володинскими «Стыдно быть несчастливым» и «С любимыми не расставайтесь», со «104 страницами про любовь» Радзинского. Тебе эта последовательность важна?
- Я так исторически не мыслю, но володинскую тему, нотку в пьесе я уловила сразу.
- Игорь Петрович Владимиров любил говорить, что спектакль должен начаться в зрительном зале. Если он в зрителях не начинается, то ты можешь остаться на сцене со своей гениальностью - режиссёрской, актёрской - в полном одиночестве, «вещью в себе». Какой спектакль должен начаться в зрителях, пришедших на «Я боюсь любви»?
- Хочется, конечно, чтобы взаимодействие было не просто на уровне узнаваемости - ой, у меня так было! Или - а у моей подружки было точь-в-точь... В пьесе есть такой маленький монолог, когда героиня говорит: «В юности мне казалось, что любовь и счастье - это одно и то же. Выяснилось, что - нет. Может быть любовь, сильная, какая угодно, а счастья - нет. И наоборот - счастье - сиюминутное - острое - есть, а любви нет». Мне важно, чтобы зритель почувствовал необходимость обретения гармонии с самим собой. К приходу любви надо быть готовым.
- Иначе будет, как в лермонтовском «Маскараде» у Арбенина, когда страх разочарования переходит в мучительное ожидание разочарования, в поиск аргументов в пользу неизбежного предательства, в твёрдую уверенность, что разочарование придёт обязательно.
- Да, жить постоянно с чувством ожидания «подставы» - это ад кромешный.
- Какие артисты заняты в спектакле?
- Анна Алексахина, Надя Федотова, Настя Дюкова, Сергей Кушаков, Олег Фёдоров, Роман Кочержевский.
- Но они играют много-много персонажей, судя по пьесе?
- Двое играют только своих героев, остальные - играют многих мужчин и женщин. В этом «изюминка» пьесы.
- Ты довольна актёрами?
- Очень. Я получаю наслаждение от сотворчества с ними.
Беседу вела Вера Николаева
|