Актриса Лаура Пицхелаури знакома петербургским зрителям по ролям леди Макбет, чеховской Ирины и Гамлета в Театре имени Ленсовета.
30 сентября ученицу Юрия Бутусова можно будет увидеть в премьере ТНТ – сериале «Триада»: в центре сюжета история трех женщин, которые одновременно беременеют от главного героя.
О том, почему сериалы завоевывают планету, как труппа Театра Ленсовета переживает «разрыв» с режиссером и где искать вдохновение, артистка рассказала «Петербургскому дневнику».
Моя героиня олицетворяет половину российских женщин
– Сюжет сериала описывает очень странные отношения: главный герой предлагает всем трем женщинам, которые забеременели от него, жить вместе в мире и согласии. Насколько такой сериал будет интересен зрителям?
– В этом сериале заняты прекрасные артисты, и уже хотя бы это должно быть залогом успеха. Плюс я уверена, что это будет смешно. Канал ТНТ периодически затрагивает щекотливые темы: «Бедные люди», в которых я снималась, рассказывали о фрилансерах – людях, которых у нас принято считать «тунеядцами», ничего не делающими, занимающимися мирочувствованием, ищущих большого счастья. Эта тема затрагивается с юмором, аккуратно, с любовью к человеку, к зрителю, который будет смотреть по ту сторону экрана. В итоге он над этими щекотливыми, немного странными и болезненными темами будет смеяться по-настоящему, искренне.
– Есть запрос общества на эти темы? Интерес?
– Мне кажется, запроса нет, но интерес изначально во всех нас так или иначе заложен. И если я узнаю себя в героях, и если мне от этого становится не только грустно, но и смешно, то это уже неплохо. Такие острые вопросы, которыми задается канал – СПИД, фрилансеры, дети, аборты, безработица, – это актуальные вопросы, это то, что происходит вокруг нас. Если это хорошо обыгрывается и в итоге над этим можно будет улыбнуться, то, возможно, я задумаюсь над этой проблемой намного глубже.
– Какая ваша героиня?
– Глафира похожа на половину женщин в нашей стране: немного заблудилась, что-то перепутала, не в того влюбилась. Любила одного человека, очень глупо решила ему отомстить, потому что он ее обидел, вместо того чтобы гордо развернуться и уйти. «Попала» с этой местью, поскольку мстить в принципе не хорошо. С другой стороны, она родила ребенка, растит его как мать-одиночка, ничего не требует. Вполне себе узнаваемый образ.
Я думаю, сериал поднимает тему деторождения. Счастье ли это – быть беременной? Правильно ли это – делать аборт? Можно сделать, а можно не делать, и тогда родится человек, который может стать самым близким, самым любимым. В сериале показаны разные женские судьбы и подходы к рождению человека.
От себя не уйти
– Наделяете ли персонажей своими чертами характера?
– От себя не уйти, и так или иначе я «прорастаю» в своих героях. К примеру, в театре играю Гамлета – мужчину, но не могу быть мужчиной и никогда не ставила перед собой подобную задачу. Я – это я, поэтому все мои героини имеют сходство со мной. Моя задача – оправдать их поступки, присвоить, принять, прожить их судьбу, их жизнь.
– Вы сами увидели себя в роли Гамлета или режиссер?
– Нет, я себя не предлагала, это просто невозможно. Я репетировала Гертруду и представить себе не могла, что в итоге это обернется Гамлетом. Решение Юрия Николаевича было для меня неожиданным и смелым. Я помню, как ко мне устремились взоры мужчин – моих партнеров, так как ни один из нас не ожидал подобного предложения.
– Позже вы обсуждали с Бутусовым, как ему пришла эта идея?
– Нет, я его не спрашивала об этом. Ответ возник сам собой по ходу репетиции, когда всем стало ясно, почему эту роль он отдал женщине. Как он сам говорит в интервью, и у нас это есть в спектакле: Гамлет не умирает, он давно вышел за пределы просто человека.
– Для театрального мира уход Юрия Бутусова из Театра Ленсовета был важным моментом. Как вы, труппа, переживали это?
– Не побоюсь этого слова, но для той части труппы, которая работала с Юрием Николаевичем, это трагедия. Мы восемь лет строили театр под его руководством, на мой взгляд, выпустили блестящие спектакли. Каждый год мы номинировались на всевозможные театральные премии. Стали ездить в Москву с гастролями, сейчас поедем в Китай, только что вернулись из Осло. И, конечно, понимание, что все закончилось, ужасно.
– Поменялся ли зритель?
– В театр пришел молодой и думающий зритель – открытый, готовый одновременно принимать и отдавать. Зритель, который не боится открывать свои болезненные точки, желающий своего рода участия в этих сложных и нелинейных постановках.
– Вы сами часто смотрите киноновинки, сериалы?
– Конечно, стараюсь следить за происходящим. Если говорить о сериалах, то это «Большая маленькая ложь» и «Чернобыль». Это те новинки, которые произвели на меня серьезное впечатление.
– На ваш взгляд, «сериальная сфера» за последние 10-15 лет сильно изменилась? Многие говорят, что сериал становится отдельным видом искусства...
– Смотря о каком проекте идет речь. Если брать то, что делает HBO, то это сильно, актуально и с невероятными актерскими работами. Самое главное, как мне кажется, – отношение. Неважно, кино это или сериал. Главное то, как это сделано.
Вдохновение – в прогулках и музыке
– Над чем сейчас работаете?
– Сейчас у меня спектакли, которые выпустились. У нас была премьера в конце мая – «Мертвые души». Зритель встретил хорошо, я думаю, это связано с театральной командой и с ощущением воздуха, что мы «живы».
Роли приходят вовремя и книги сами находят время, когда «всплыть». Поэма «Мертвые души» абсолютно актуальна сегодняшнему дню.
– Что вас вдохновляет?
– Сложно сказать... Как ни странно, – самокопание, поиск темы, которая меня волнует. Конечно, помогают музыка, ходьба, впечатления, какие-то воспоминания.
– Какие у вас любимые места в Петербурге?
– Моя кровать дома – любимое место в Петербурге… (Смеется.) Думаю, у меня такого места нет. Я люблю уединение через многолюдье. Помню, что в молодости мне нравилось ходить в библиотеку и готовиться к экзаменам в читальном зале.
– Вы из творческой семьи. Хотели бы, чтобы дети посвятили свою жизнь искусству?
– Я хочу, чтобы они посвятили свою жизнь хоть чему-то. (Смеется.) Единственное, на чем я настаивала, – чтобы Яков окончил музыкальную школу. Мне просто кажется, это важно, когда мужчина умеет владеть инструментом. Нам предложили аккордеон или виолончель, но я настояла на фортепиано, хотя педагог предупредил, что мальчики обычно не заканчивают этот класс. Конечно, у него был период нежелания, но я проявила волю, и он окончил музыкальную школу с отличием по специальности. Но чем они будут заниматься, я не знаю, настаивать не хочу. Дочка просит записать ее в женский футбол вместо балета, чувствую, придется это сделать. А так хотелось бы, чтобы они были просто счастливы, хоть счастье есть – и не бывает.