– Лариса Регинальдовна, что для вас значит Театр имени Ленсовета?
– Это самое важное место в моей жизни после дома. Но Театр имени Ленсовета появился у меня в жизни гораздо раньше. Я приехала в город в 17 лет поступать в театральный институт. Помню, ехала на троллейбусе от Моховой улицы, вышла на Владимирском проспекте рядом с театром, зашла сюда… И вот до сих пор не выхожу из этого театра, уже 50 лет! Так что вы, наверное, можете себе представить, что это место для меня значит.
– В 17 лет вы впервые оказались в Ленинграде, какими были ощущения от города?
– Помню, прилетела поздно ночью, была задержка рейса. Мы ехали по пустынным улицам, время было ближе к рассвету, я видела огромные дома в классическом стиле.
Город произвел на меня колоссальное впечатление. Я никогда не видела такой архитектуры. Я была до того в столице и думала, что в Ленинграде здания более монументальные, сталинские, как в Москве. А здесь европейская архитектура, и после Ташкента, конечно, мне все тут было в новинку.
Приехала к знакомой в коммунальную квартиру. Утром вышла, а дети катались на велосипедах по коридорам, с чайниками и кастрюлями ходили хозяйки…
– Вы учились в театральном институте на Моховой на курсе Игоря Владимирова. Какими вам вспоминаются студенческие годы?
– Наверное, это самое счастливое время в моей театральной жизни, полное надежд, поисков, новых открытий.
Со мной учились талантливые однокурсники, был замечательный педагог, режиссер, артист Игорь Петрович Владимиров. У него это был первый курс, и он всю душу вложил в нас. У нас был очень озорной курс. Да и сам Игорь Владимиров был человеком с хорошим чувством юмора. Видимо, он и набрал себе подобных учеников. С первого курса мы делали пародии на театральные жанры и на эстраду, участвовали в капустниках.
Все четыре года студенчества мы провели очень весело. Игорь Владимиров научил нас быть яркими, дерзкими. Этим мы выгодно отличались от других курсов.
– Когда Театром имени Ленсовета руководил Владислав Пази, вы блистали в пьесах Теннесси Уильямса, о чем до сих пор вспоминают театральные критики. Примерно тогда же вы стали народной артисткой России. Для вас это было особое время?
– Владислав Борисович Пази был очень благодатным режиссером для нашего театра. Он был удивительно образованным человеком, много читал. Принес в наш театр великолепные пьесы. Например, пьесу Нины Берберовой «Маленькая девочка» (12+), где я сыграла большую роль. Или пьесу французского драматурга Эрика-Эмманюэля Шмитта «Фредерик, или Бульвар преступлений» (12+). Пази с почтением относился к артистам и привил в нашем театре уважение друг к другу. Он очень любил артистов и пытался всем дать работу.
– В одном из интервью вы сказали, что, как правило, подчиняетесь обстоятельствам. Ваш уход из театра на несколько лет – это подчинение или, наоборот, протест?
– Это вышло от безысходности. Я ушла в другой театр, потому что у меня испортились отношения с Игорем Петровичем Владимировым, который был худруком Театра имени Ленсовета в те годы. Думаю, в этом был замешан посторонний человек, который стал разрушать театр, наша завлит (заведующая литературной частью). Она сталкивала между собой артистов, Игоря Петровича с артистами.
В общем, в театре началась черная полоса, и многие стали уходить. Мне было тяжелее всего, потому что Владимиров меня всегда называл любимой ученицей.
А я его боготворила, он был моим кумиром.
После того как отношение ко мне резко изменилось, я настолько растерялась, что не смогла этого вынести. И ушла. Очень благодарна Театру Ленинского комсомола (ныне «Балтийский дом»), который меня пригласил. Проработала там почти четыре года, нарастила «театральные мышцы» и вернулась в Театр имени Ленсовета с новым багажом.
– Есть ли у вас чувство ответственности перед вашим мастером?
– Конечно. Самое большое чувство, которое я испытываю на должности худрука, – это ответственность. Не только перед Игорем Петровичем как перед мастером, но и перед труппой театра, перед городом, перед петербургским театральным сообществом. Я же не сразу согласилась на эту должность. Мне было очень сложно настроить себя на эту волну, преодолеть страх. Даже сейчас, начиная сезон, я всегда нервничаю. Переживаю, каким он будет, как все сложится. В руководстве театром много сложностей. Это подбор режиссеров, которые должны ставить спектакли, и материала, который должен прозвучать. А также важно уделять внимание занятости артистов, чтобы они были довольны и получили те роли, о которых мечтают.
Не секрет, что во времена Юрия Бутусова в театр активно ходила молодежь.
– Кто сейчас ваш зритель?
– Когда я пришла в театр, одной из моих задач было не потерять зрителя, которого мы приобрели при Бутусове. Хотя при нем были периоды с очень плохой посещаемостью театра. Помню, Юрий Николаевич даже просил нас сыграть спектакль по пьесе Ноэля Кауарда «Интимная жизнь» (16+), чтобы хоть как-то поправить материальное положение в театре. Мы сохранили публику Юрия Бутусова, и до сих пор она ходит на наши спектакли. Кроме того, у нас в театре развивается молодая режиссура. Например, наши артисты Роман Кочержевский и Федор Пшеничный стали уже опытными режиссерами, ставят у нас спектакли.
– А что вы думаете о доступности искусства? Должны ли все без исключения ходить в музеи и театры?
– Мы стараемся делать театр доступным. У нас, например, есть абонементы для людей разного возраста. Для студентов и пенсионеров цена билета ниже почти вдвое. Еще в нашем театре появился зрительский клуб.
Я думаю, что театр украшает жизнь человека. Нельзя жить только бытовыми радостями – поездками на шашлык, встречами с друзьями… Все-таки духовная пища тоже нужна. Говорят, что всего два процента людей ходят в театры, но, возможно, этого достаточно.
В нем проводятся бесплатные встречи артистов со зрителями. Нужно лишь записаться на нашем сайте.
Концепцию работы клуба сейчас выстраиваем. В планах – чтение стихов, рассказов и пьес. Также мы будем вспоминать наших режиссеров, с которыми работали, чтобы сохранить связь с прошлым.
– 2024 год в России объявлен Годом семьи. А что для вас значит семья?
– Конечно, семья – это самое важное в жизни. Муж, дети, внуки. Большую часть жизни мы проводим в семье, и важно, чтобы в ней была хорошая атмосфера. В нашей семье это есть. Мы заботимся друг о друге. И, конечно, поддерживаем, уважаем, ценим, любим друг друга.
– Как Петербург повлиял на вас?
– Во-первых, я чувствую связь времен, 300 с лишним лет – это не такой большой срок. Я чувствую тех людей, которые ходили здесь когда-то по улицам и строили этот город.
Когда, например, идет капремонт какого-то дома или церкви, я вижу кладку кирпичей и сразу думаю о том, кто их положил. А еще вспоминаю, что в Петербурге жили мои предки с фамилией Луппиан, которые совершенно случайно попали в Ташкент. Я себя здесь чувствую, как говорится, в своей тарелке.
А как город повлиял на меня? Я чувствую ответственность перед Петербургом: если я здесь живу, то должна соответствовать его красоте и вкладу, который наши предки внесли в этот город.
– Какой он, ваш Петербург?
– Парадный. Я очень люблю Дворцовую площадь, набережную реки Мойки, Неву, мосты, которые разводятся. Меня привлекает роскошь Петербурга: Летний и Михайловский сады. Я люблю гулять и счастлива, что живу в этом городе.
– В чем секрет успеха?
– Я не думаю, что у меня есть какой-то успех, чтобы можно было делиться его секретом. Мне кажется, не надо ждать никакого успеха, это плохой путь. Нужно просто работать, заниматься любимым делом и максимально ему отдаваться.
– О чем вы мечтаете?
– Я из тех людей, которые никогда ни о чем не мечтают. Я плыву по течению жизни, стараюсь прислушиваться к каким-то знакам, которые подает жизнь. А также к окружающим меня людям, к пьесам, которые мне дают.
Конечно, у меня есть мечта, но она, скорее, неосуществимая. Я мечтаю, чтобы наш театр стал таким, каким был в 1970-е годы, когда на улице стояли очереди.
