18 марта исполняется 40 лет работы на сцене Театра имени Ленсовета заслуженной артистки России Ларисы Владимировны Леоновой. Она блистала в театральных хитах Владимирова - «Трехгрошовая опера», «Укрощение строптивой», «Дульсинея Тобосская», «Люди и страсти», «Человек и джентльмен», «Двери хлопают», «Миссис Пайпер ведёт следствие». Её бессменная Фрекен Бок вот уже тридцать пятый сезон воюет с Малышом и Карлсоном. Сегодня актрису можно увидеть и в спектаклях «Владимирская площадь», «Некоторые подробности конца света».
Кор. Лариса Владимировна, Вы - ленинградка?
- Родилась в Ленинграде за полгода до начала войны. Семья - самая простая. Бабушка - портниха, мама - чернорабочая. Папа погиб в 1942 году, я его и не знала совсем. Всю блокаду мы прожили в городе, только под самый конец нас эвакуировали в Ярославскую область.
Кор. Почему же маму с таким маленьким ребёнком не эвакуировали сразу?
- А потому что мой дедушка работал в органах эвакуации и, как глубоко порядочный человек, считал, что семейные проблемы нужно решать в последнюю очередь. Так что мама рыла окопы, работала в госпитале, а меня, кроху, выхаживала бабушка.
Кор. Вы остались единственным ребёнком в семье?
- Мама, вернувшись со мной из эвакуации, вышла замуж за интенданта продовольственного склада и родила ему троих сыновей. Так что нас у мамы, которой сейчас 82 года, четверо.
Кор. Когда же у девочки Ларисы созрело решение «идти в артистки»?
- Это логически необъяснимая история, но я всегда знала, что буду артисткой. Была разносторонней девчонкой, играла в баскетбол в обществе «Спартак», с великим тренером Владимиром Кондрашиным была близко знакома. Занималась в Доме учителя в Юсуповском дворце в театральной студии. Впервые в профессиональном драматическом театре, как зритель, оказалась лет в 13. Это был спектакль Театра имени Ленинского Комсомола «Первая весна». В нём играла блистательная актриса Римма Быкова, Глеб Селянин и молоденькая очаровательная Нина Ургант. Училась я в вечерней школе, с 16 лет работала на кондитерской фабрике. Первый раз поступала в наш театральный институт, когда закончила 9 классов. Какая-то нерадивая секретарша в приёмной комиссии не обратила внимания, что у меня ещё нет аттестата о среднем образовании, и внесла меня в списки абитуриентов. На вид - из-за высокого роста - я всегда была постарше своих лет, поэтому на турах и экзаменах не вызвала подозрений. Сдала практически всё, но учебная часть меня зачислить в институт не разрешила. На следующий год поступала на курс к Борису Вольфовичу Зону, и он допустил меня сразу на третий тур. А в это время в Ленинград приехала отборочная комиссия из Школы-студии МХАТ, была у них тогда такая практика - разъезжать по городам и весям и собирать юные таланты. Я, любопытства ради, пошла и к мхатовцам на прослушивание. В результате оказалась в Москве.
Кор. Так Вы по образованию - москвичка?
- Проучилась в столице полгода, но стало ясно, что семья не может обеспечить моё московское пребывание должным образом, а на крохотную стипендию не прожить, и мне пришлось вернуться в Ленинград. Это была зима 1962 года, когда главный режиссёр БДТ Георгий Александрович Товстоногов набирал первую (и, как оказалось, последнюю) студию при своём театре. Набор был практически завершён, но меня взяли кандидатом на курс, тридцать шестой по списку. Вскоре, когда кого-то отчислили, была переведена в основной состав студентов. Через три года получила диплом о среднем специальном образовании. Педагогами студии были Рубен Сергеевич Агамирзян, Мария Александровна Призван-Соколова, Марк Львович Рехельс.
Кор. Студийцев на сцену БДТ Товстоногов выпускал?
- Да, со второго курса мы участвовали в массовках, а мне довелось даже серьёзную роль сыграть в пьесе Самуила Алёшина «Палата» в партнёрстве с Всеволодом Кузнецовым. Должна сказать, что Товстоногов уделял студии много времени. Потрясающими уроками мастерства были и сами великолепные спектакли театра, и работа уникальных артистов - Лебедева, Полицеймако, Копеляна, Луспекаева. Павел Борисович Луспекаев меня выделял, опекал, чем я была чрезвычайно горда.
Кор. У кого из ваших сокурсников всерьёз сложилась актёрская судьба?
- У Эры Зиганшиной и, пожалуй, Наташи Байтальской, когда она работала в Театре на Литейном. Помню, Георгий Александрович, приступая к обучению, со знанием дела сказал, что набрали нас 35 человек, закончат студию около 15, а артистами настоящими станут 2-3 человека. Он оказался прав.
Кор. Как же Вы очутились в труппе Театра имени Ленсовета?
- По актёрскому мастерству в дипломе Товстоногов поставил мне пятёрку, чего удостоились далеко не все. Каждый из нас имел с мастером индивидуальную беседу. Мне он честно и прямо сказал, что оставить в БДТ для массовок не имеет права, а обещать серьёзные роли не может, потому что у него есть Доронина, Ольхина, Шарко, Макарова, Попова. Попросил назвать любой театр Ленинграда и Москвы, куда я хотела бы пойти, и он даст самые высокие рекомендации. Я гордо поблагодарила и сказала: «Я сама!» И пошла показываться. Сначала в Театр имени Ленинского Комсомола, куда меня собирались зачислить. Но ещё и к Игорю Петровичу Владимирову в Театр имени Ленсовета. Отрывков для показа у меня было приготовлено много, Владимиров сначала смотрел сам, потом вместе с Георгием Александровичем Жжёновым, а потом попросил всё сыграть перед членами худсовета, так тогда было принято. И вот 22 февраля 1965 года я получила диплом, а 18 марта уже была зачислена в Театр Ленсовета.
Кор. Вы знали, в какую труппу идёте, понимали, что Владимиров уже строит репертуар на главную актрису - Алису Фрейндлих?
- Да, я видела лучшие спектакли того периода - «Таня», «Пигмалион», «Ромео и Джульетта». Однажды, в самом начале нашей совместной работы, Владимиров спросил, не страшно ли мне работать в театре, где Алиса Бруновна на главных ролях. На что я с безоглядной самоуверенностью молодости ответила: «Есть же Джульетта Мазина, а есть и Анна Маньяни!» Он посмеялся, но моим ответом остался доволен.
Кор. В какой роли Вы впервые вышли на ленсоветовскую сцену?
- Это была Папиросница в спектакле по американской пьесе «Трудно быть сержантом», где я пела песенку в ресторанчике для американских солдат. В «Таню» меня ввели на Хозяйку зимовья, а потом и на Шаманову. Но полноценным серьёзным дебютом стала Дженни-Малина в «Трехгрошовой опере» Брехта-Вайля 1966 года.
Кор. Насколько я помню, когда в 1983 году Владимиров сделал вторую редакцию «Трехгрошовой оперы», вы по-прежнему были Дженни-Малиной, единственной из состава первого спектакля? Не вырастили в труппе за 17 лет другую такую сногсшибательную красотку.
- Да, я даже придумала шутку, что, когда вместо Миши Боярского Мэкки-Ножа начнёт петь его сын Серёжа, - я всё ещё буду Дженни-Малиной.
Кор. Удивительный случай стопроцентного психофизического попадания в образ...
- Не мне судить о результате, но помню, что когда в конце 60-х годов на сцене БДТ гастролировала труппа Елены Вайгель, великой актрисы, жены Брехта, они тоже играли «Трехгрошовую оперу». Большая группа немецких актёров пришла на наш спектакль, и когда я вышла на поклоны, меня они приветствовали стоя. Такое признание соплеменников Брехта дорогого стоит.
Кор. Вы сыграли на ленсоветовской сцене за эти годы около 70 ролей. Какие женские характеры стали родными, любимыми, что ещё Вы сами считаете своей удачей?
- К сожалению, мне не довелось сыграть «моих» авторов - Островского, Горького, трагического Шекспира, Шиллера. Не входили они в список режиссёрских интересов Владимирова. Даже Елизавета Английская в сцене из «Марии Стюарт» Шиллера в спектакле «Люди и страсти», на роль которой я была назначена, уплыла от меня к Алисе Фрейндлих. Но тут уж победила, что правильно, режиссёрская логика художественного построения спектакля, где в первом акте Алиса играла в результате и жертв - Уриэля Акосту (мало кто помнит, что на премьере его играл Леонид Дьячков), Марию-Антуанетту, - и палача Елизавету. А мне осталась чудная роль Груше из «Кавказского мелового круга» Брехта во втором акте спектакля, и вот она, пожалуй, тоже моя любимая и родная роль. За исполнение Груше мне фактически дали звание заслуженной артистки. Театр был на гастролях в Москве, на спектакле присутствовал министр культуры Демичев. Придя после спектакля «Люди и страсти» за кулисы побеседовать с труппой, он ткнул в меня пальцем и сказал: «Эту актрису представьте к званию». И через полгода, что для таких бумажных бюрократических дел очень короткий срок, я оказалась «при звании».
Кор. Вы ярко играли практически в каждом комедийном спектакле Владимирова. Это доставляло Вам удовольствие?
- Конечно! Я ценю хороший юмор и, смею надеяться, сама чувством юмора обладаю. Любила играть и служанку Арлен (единственную мою «девичью» роль, ведь ей - 16 лет!) в спектакле «Двери хлопают», и Вдову в «Укрощении строптивой», и Виолу в комедии «Человек и джентльмен», и Сэлби в «Миссис Пайпер».
Кор. А саму знаменитую Миссис Пайпер Вы ведь тоже играли?
- Да. Но, несмотря на её «главность» (мне ведь главных ролей не так уж много и доставалось), Пайпер любимой ролью не стала. Слишком она мне кроваво досталась, - ввелась я меньше, чем за сутки (в пятницу вечером приказали, а в субботу в 12 часов играла), из-за болезни первой исполнительницы Веры Иосифовны Улик. Во время спектакля за кулисами стояла режиссёр Нора Абрамовна Райхштейн и в голос плакала от страха за меня, вместо того, чтобы текст подсказывать. От стресса у меня произошло кровоизлияние в связках, пропал голос. Две недели я молчала. Но с тех пор часто приходилось в этой роли Улик подменять, потому что у неё появилась актёрская проблема - страх сцены. Однажды была и вовсе анекдотическая ситуация. В театре шёл спектакль «Огонь за пазухой», где я играла Следователя, а на выезде, в ДК Офицеров, играли «Миссис Пайпер». «Огонь» был какой-то организацией закуплен, так называемый «целевой», и начался в 18 часов. Закончился, естественно, на час раньше обычного, я собираюсь домой, и вдруг Владимиров меня ловит в коридоре и говорит - срочно в машину и в ДК Офицеров, Вера Иосифовна не может доиграть спектакль. А там уже прошёл первый акт. Думаю, что такого спектакля, как в тот вечер, никто из зрителей никогда больше не видел - первый акт одна героиня, а два следующих - другая. Было и такое - на машине «Скорой помощи» (для скорости!) на «Пайпер» меня везли.
Кор. Видимо, правы учёные, когда утверждают, что по энергетическим и психическим затратам актёры приближаются к космонавтам. Не было ли за эти годы желания изменить судьбу, может быть, уйти в другой театр, где появилась бы возможность сыграть, как Вы говорите¸ «своих» авторов?
- Я по натуре человек постоянства. Один театр, один муж (в августе будет тоже 40 лет совместной жизни), одна подруга. Игорь Петрович Владимиров меня любил и ценил, две-три премьеры в сезон я играла, не считая вводов. Когда меня приняли в труппу, мама пришла к нему с презентом - так ей захотелось поблагодарить его, - рассказала, что я сирота, без отца росла. И он ответил: «Считайте, что теперь у Ларисы есть отец». А когда во время гастролей в Новосибирске сообщили о присовении мне звания, от Владимирова пришла телеграмма: «Поздравляю любимую дочку». Эта телеграмма у меня до сих пор хранится. Игорь Петрович мне всегда полностью доверял, мы с ним понимали друг друга с полуслова, с полунамёка. Никогда кропотливо ролей мне не строил, был уверен, что я всё сама сделаю, как ему нужно для спектакля. Мог подкинуть острую деталь, точно раскрывающую характер - бантик на голове Арлен, расстёгнутая молния на платье у беременной Виолы. К сожалению, последние свои годы Игорь Петрович из-за болезни был не в лучшей художественной форме. Роль Татьяны в «Группе» Галина была последней нашей крупной совместной работой.
Кор. Но в этот период у Вас была потрясающая работа в спектакле Геннадия Тростянецкого «Если проживу лето...» по документальной книге Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики» о трагедии войны в Афганистане. Спектакль даже назван был словами из роли Вашей героини, а точнее - письма её погибшего сына.
- «Если проживу лето, я вернусь», - написал мальчик матери и погиб 31 августа. Да, работа в этом спектакле была для всех участниц уникальным актёрским опытом. Когда мы выходили после спектакля из театра, люди нам кланялись. На одном из первых спектаклей была мать погибшего за три месяца до вывода войск из Афгана мальчика, одноклассника моей младшей дочери. Мне было страшно - как она выдержит наш спектакль. А она пришла за кулисы и благодарила за память о сыне. Спектакль прожил в репертуаре недолго, но дал мне очень много. Я по таким психологическим ролям тоскую.
Кор. К сожалению, зрители не всегда готовы в театре трудиться душой и сердцем, при нашей сложной жизни им хочется отдыха, лёгкости, нет желания испытывать внутренний дискомфорт. Вот и спектакль Юрия Бутусова «Вор», где у Вас была глубокая драматичная роль Матери, не вписался в репертуар.
- Должна сказать, что в сложный период последнего десятилетия, когда ролей у меня стало маловато, я себе простой не позволила. Мой муж, актёр, режиссёр и педагог Олег Дмитриевич Зорин, сочинил для меня моноспектакль под названием «Моя душа». В нём женские разнохарактерные монологи из произведений Друце, Шукшина, Лескова, Горького, Герцена перемежались в соответствии с темами великолепной поэзией Пастернака и Цветаевой и русскими романсами. Играла я этот спектакль и в Петербурге, и даже в российском консульстве в Страсбурге, во Франции, где живёт моя старшая дочь Лена с мужем-французом. Имела, скажу без ложной скромности, на большой русско-французской аудитории успех. Играла и в Германии, в Трире, где живёт моя младшая дочь Анюта с мужем-немцем.
Кор. Ваша неповторимая домомучительница Фрекен Бок из спектакля «Малыш и Карлсон», которую Вы играете вот уже 35 лет, помогла Вам правильно воспитать дочерей? Понять, как не надо обращаться с детьми?
- Младшая однажды после спектакля пришла в гримёрку и, чуть не плача, спросила: «Мамочка, ведь ты же не такая, правда?» Тем не менее играю эту дамочку все долгие годы с удовольствием. Яркий характер всегда интересен. А девчонки наши с Олегом выросли правильными людьми. Старшая - педагог и гид-переводчик, младшая - музыкант. Играет на органе, может его и починить, и отреставрировать, и даже сделать новый. Однажды ей во Франции, где она проходила стажировку, доверили играть на органе 13 века. Театральными артистками быть не мечтали. Подарили нам с мужем уже трёх внуков. А полгода назад родилась внучка, француженка Анн-Софи. Так что жизнь продолжается. Может быть, кто-нибудь из них продолжит актёрскую династию Зориных-Леоновых.
Беседу вела Вера Николаева