«Испанская баллада» в Театре имени Ленсовета
На подмостках - доски, мешки, веревки, свисают кожаные бурдюки, пыль, серость, полумрак, на актерах - аляповатые костюмы из портьерных тканей с дикими сочетаниями камней и вышивок, с торчащими нитками. Угрюм и подавлен кастильский король Альфонсо (Семен Стругачев). Королю нужна слава, то есть Крестовый поход, но ему не хватает денег. Он вынужден нанять казначеем старого богатого и ловкого Иегуду ибн Эзру из Севильи (Сергей Мигицко), еврея да еще и мусульманина. Альфонсо мечется диким зверем, меряя шагами тесное пространство, выплевывает с ненавистью «этот евр-р-р-рей!..», а Иегуда, спокойно усмехаясь, разглядывает его с высоты своего роста - выбора у короля нет. Через пару минут расклад отношений меняется радикально. Навстречу королю выбегает черноволосая девушка в золотых одеждах, с колокольцами на пальцах - дочь Иегуды Ракель (Лаура Лаури), раскидывает тонкие руки и под струнные звуки почти выпевает красивую сказку о рыцарской любви.
Любовь Альфонсо Мудрого и его юной любовницы Ракели, на целых семь лет отвратившей его от войн, страны и королевы, - легенда, на которую Лион Фейхтвангер в романе «Испанская баллада» наматывает клубок проблем XX века. В первую очередь - ксенофобии, перед которой отступают всякие рыцарские традиции.
Московский режиссер Гарольд Стрелков, приглашенный на постановку, невероятным образом вывернул роман наизнанку. Альфонсо и Ракель большую часть первого - двухчасового - действия проводят на резной кровати, рядом бьет фонтан, поют птички и все это тонет в солнечном свете, по-испански нещадном. Этот рай обступает мрачная и угрюмая реальность: грубые доски, острые топоры... Там даже иногда нападают на евреев, но влюбленным до этого нет никакого дела.
Когда понимаешь, что Стрелков, выбрав для постановки 500-страничный аналитический роман о всех видах ненависти, решил всерьез сделать из него простодушную балладу о любви, сметающей все на своем пути, начинаешь с любопытством следить за тем, как это у него получится. Надо отдать должное Стрелкову, ход он избрал беспроигрышный - пригласил изумительный ансамбль фламенко. «Да, звалась она прекрасной, и недаром...» - роскошная черноволосая женщина в условном средневеково-испанском костюме (Виктория Рябинина) потрясающим низким голосом под живую музыку выпевает фейхтвангеровские стихи. Четыре рыжие быстроглазые красавицы стучат каблуками и бьют в ладони. Все персонажи словно бы материализуются из этих песен и ритма. Музыканты и танцовщики - вот каркас сюжета, который без них обвалился бы после первого эпизода. Потому что актеры здесь лишь рисуют необходимые иллюстрации. Большинство героев даже выглядят будто фигурки в средневековых башенных часах. Статуарная раззолоченная дама - счастливая королева Леонор (Елена Комиссаренко). Всклокоченная ведьма в одной рубашке - она же, скрюченная ревностью. Оборванец с растопыренными руками - святой слепец Диего (Всеволод Цурило). Дородный розовощекий рыцарь-убийца - барон де Кастро (Михаил Карпенко). Потерявшийся в громоздких парадных одеяниях - архиепископ (Сергей Кудрявцев).
К счастью, у трех главных актеров все же получается создать персонажей из плоти и крови. Семену Стругачеву удалось наконец отделаться от Левы Соловейчика из рогожкинских национальных комедий и сыграть драму одержимости: беда этого Альфонсо в том, что его бешеная природа не знает полутонов и рефлексий - король-солдафон испытывает попеременно ярость, гнев, любовь, похоть, жажду славы, ненависть к иноверцам, и каждая из страстей захватывает его полностью, слепит и в конце концов толкает на трагические ошибки. Ему под стать охваченная единственной, но пламенной страстью Ракель Лауры Лаури. А вот Сергей Мигицко умудряется даже рассказать кое-что значительное и горькое о судьбе иноверцев. Довольно жутко смотреть, как он плебейски хорохорится, представляясь королю, как танцует посреди площади отчаянный свадебный еврейский танец, который мечтал станцевать, выдавая замуж дочь, как бегающим затравленным взглядом обводит агрессивную толпу и как потом возвышается над ней с окровавленными космами. И наконец, как смиренно и с достоинством он улыбается в ожидании смерти, успокаивая покинутую возлюбленным Ракель. Фламенко, конечно, непрестанно затягивает свое - про любовь прекрасной еврейки и короля, и непроизвольно начинаешь подпевать, и глаз от танцующих девушек не отвести. Пожалуй, можно сказать, что Гарольд Стрелков открыл новый жанр - концертное исполнение романа. Насколько он имеет отношение к драматическому театру - вопрос, потому что Сергея Мигицко даже и такому прекрасному ансамблю не перетанцевать.
Елизавета Минина
