К ЮБИЛЕЮ АННЫ АЛЕКСАХИНОЙ

Юбилейный день рожденья празднует Анна Алексахина. В этой актрисе, можно сказать, воплотился особенный петербургский стиль — изящество и интеллигентность, ум и чувство собственного достоинства, природная красота и высокая культура. Графичность, четкость линий тщательно созданного сценического рисунка сочетаются с нервностью, внутренней вибрацией, придающей голосу ломкость и тревожную ноту дисгармонии, хотя внешне героини выглядят шикарно и порой излучают властность (как загадочная и харизматичная Елена Валерьяновна из «Тела Гектора»).

Алексахина на сцене может быть любой — сверхсдержанной, наполненной молчаливым, неизъяснимым страданием, почти идолом муки (как в недавней премьере театра им. Ленсовета «Мама» Ильи Мощицкого), только единожды выплеснувшей отчаяние вовне, или, наоборот, сверхэмоциональной, выпускающей наружу сильные чувства, в которых нет ни стыда, ни скромности — как, например, в спектакле в «The DEMONS» Дениса Хусниярова. Резкие переходы, переключения регистров, мгновенные смены — состояний, интонаций, реакций. Лицо ее героини то искажается злобной бессильной гримасой, то кажется лицом несчастного покинутого всеми ребенка. Голос, неприятный, грубый, тут же меняется на мягкий, «жаркий», сексуально-зовущий. Алексахина этой порывистой, зигзагообразной игре находит внутренние оправдания — это не перетасовка приемов, а пульсация жизни.

У Алексахиной бывали и есть героини-актрисы: играла Негину в «Талантах и поклонниках» Олега Левакова, играет Аркадину в спектакле Вениамина Фильштинского «Костя Треплев. Любовь и смерть» («Такой театр», Музей Достоевского). Ей явно интересно разбираться с актерством как профессией и способом существования творческих личностей вообще, тут много личного — недаром В. М. Фильштинский предложил артистам вход в спектакль «от себя», но у Алексахиной уже ее героиня наготове, она старается скорее начать, броситься в игру. Суетится, звенит браслетами, шумно привлекает к себе внимание перед началом спектакля Треплева. Премьера у сына — Алексахина не без сарказма обыгрывает знакомую, очень привычную ситуацию из жизни театральных людей. Садится в зрительный зал, вертится, без конца что-то говорит, свистящим шепотом беседует с публикой. Терпения смотреть спектакль Треплева у нее нет, она выступает и выступает, делает замечания, гневно вопрошает, округляя глаза: «Что это?». Тут, конечно, не обошлось без профессиональных наблюдений, у Алексахиной зоркий глаз… Ее Аркадина с уверенным видом, встряхивая красивой головой, заняв центральное место на сцене, излагает трюизмы: «Никаких новых форм нет, а есть бездарное и талантливое», «нельзя позволять режиссеру уродовать себя!»
Сама Алексахина, будучи не только умной и опытной, но и абсолютно живой актрисой, готовой к любому вызову профессии, ждущей и желающей этого вызова, — позволит режиссеру «уродовать» себя, если ощутит в этом смысл для роли. В интервью (а, вернее, в диалоге со своей дочерью, актрисой Катериной Васильевой в рубрике «Крошка-сын к отцу пришел…») она рассказала, как ей говорили после премьеры «Трех сестер» Юрия Бутусова: «Ну зачем вы надели это черное платье? Зачем вы там орете? Вы ведь такая милая, вам надо локоны трубочкой носить, а это вам зачем?» Ее Ольга, с детской улыбкой и обреченностью во взгляде — создание, исполненное драматизма. Прекрасно найденный психологический жест — взрослая Ольга, старшая сестра, быстрым движением делает себе смешные, нелепые детские хвостики из волос — выдает эту горькую внутреннюю драму через этакий «кульбит», трюк. Конечно, в театре Бутусова, в театре поэтическом и трагифарсовом, театре обостренной выразительности и темперамента, Алексахина чувствовала себя на своем месте…

Свободное владение всей эмоциональной шкалой и множеством профессиональных средств — конечно, это опыт, приобретенный в неустанном сценическом труде, конечно, это талант, что тут сомневаться, и, конечно, это школа. Игорь Петрович Владимиров, учитель Алексахиной, зажег в ней и ее замечательных партнерах по театру им. Ленсовета до сих пор не меркнущий огонь. Учеников Владимирова всегда видно — мы любим их природную легкость, искрящий юмор, актерский кураж (не переводимое на рациональные объяснения свойство). Прекрасно, что в каком-то смысле владимировская школа продолжается — не только в его прямых учениках, но и в их учениках: Алексахина стала театральным педагогом, совместно с Юрием Бутусовым она выпустила в 2014 году блестящий курс в СПбГАТИ (РГИСИ), который пополнил труппу театра им. Ленсовета, а выпускники ее курса в СПбГУКиТ 2020 года тоже играют в театрах, в том числе на одной сцене с мастером (Татьяна Трудова партнерствует с Алексахиной в «Маме»).

Сегодня Алексахина — актриса разных режиссеров. Сама она считает неким переломом в творческом пути спектакль десятилетней давности «Я боюсь любви» Марии Романовой. Современная пьеса с сегодняшним языком подтолкнула к изменению сценического существования. Актриса попробовала соединить свои данные и свой графичный стиль игры с современной размытостью сценического характера, и этот переход оказался крайне продуктивным. Нет необходимости накладывать густой слой краски, важно «существовать» — транслируя некое постоянное нервное напряжение, беспокойство, свойственное сегодняшнему городскому жителю. Произошло избавление от костюмности, от «локонов трубочкой», возникли роли современниц (хотя две героини, которые сегодня в репертуаре Алексахиной, написаны Чеховым). Последние во времени работы Анны Алексахиной, не только «Мама», но и, увы, не слишком замеченные «Иллюзии» Войтека Урбаньского, например, — серьезные поиски современной актерской техники. За этим глубоко содержательным театральным исследованием всегда захватывающе интересно следить…

Дорогая Аня! Мы были рядом в течение 7,5 лет. Это были счастливые, насыщенные радостью и содержанием годы. У нас, даже можно сказать, есть «общие дети» — наш замечательный, невероятно талантливый курс при театре Ленсовета. Все эти годы Вы (Ты) были рядом, помогали мне советом, поддержкой и верой. Я восхищался Вашим (Твоим) вкусом, безупречным этическим чувством и тактом. Ваша (Наша) Ольга Прозорова была прекрасна в своей безоглядной и жертвенной любви к сестрам, к жизни, к Вершинину. И этой любовью освящается все вокруг Вас (Тебя). Вы (Ты) понимаете театр, как никто, чувствуете его сегодняшний, пульсирующий нерв и не скатываетесь в рутину, скуку и склоки. И не надо. Бог с ними со всеми. Крепко обнимаю. Твой ЮБ.

Р. S. Это очень личное письмо. Но для меня театр и есть то самое личное, сокровенное пространство, и только в этом случае театр имеет смысл.

Анна Алексахина безумно красивая женщина. Вот что я хочу сказать уже одиннадцать лет, но за всё это время я не отыскал подходящего момента сообщить ей об этом. И вот он, кажется, настал, и я им воспользуюсь, и именно здесь, в такой форме, так как говорить Мастеру курса о ее красоте в личной беседе кажется чем-то неприличным и неуместным. Помимо безусловной внешней красоты и просто катастрофической женственности я всегда был и до сих пор остаюсь поражен ее внутренней стройностью и ясностью. Это ощущение всегда меня завораживало, и я до сих пор не могу разгадать его. Рядом с ней постоянно возникает чувство, что я недостаточно к себе строг, недостаточно любознателен, недостаточно читал и смотрел. И это исключительно приятное переживание, спортивный азарт, который заставляет тебя усиленно набирать обороты. Но, как бы ты ни развивался, как бы ни старался стать больше, шире и глубже, всегда сохраняется внутреннее волнение от того, что она всё равно знает что-то, чего тебе никогда не узнать. Вот хоть ты лопни. Сейчас мы видимся значительно реже, но каждый раз, заходя к ней в гримёрку, я всегда радуюсь тому ощущению, что сейчас встречусь с человеком, до которого мне не дотянуться никогда.

Анна Алексахина запустила меня в театральный мир, дала возможность бешено расти и нести за это ответственность перед самим собой, воспитала чувство вкуса и, конечно, сделав всё возможное и невозможное, чтобы Юрий Бутусов преподавал на нашем курсе, она подарила мне одного из самых важных людей в моей жизни. Если бы она не взяла меня к себе на курс, то я, не пройдя в тот момент больше ни к кому, уехал бы в Нижний Новгород, отучился бы на переводчика французского языка и знать не знал, что такое театр и чем он может быть для человека. Анна Яковлевна, благодарю вас за то, что открыли мне эту удивительную дорогу, нежно оберегали и воспитывали все эти годы. Крепко обнимаю! С днем рождения! Скоро увидимся!