«В лучах» Театра им. Ленсовета – как будто два спектакля в одном: работы Лауры Пицхелаури и Валентины Сизоненко, сохраняя единство мизансцен и режиссерской концепции Анджея Бубеня, ожидаемо разнятся, ведь индивидуальность артиста в моноспектакле определяет очень многое. Объемный, мощный образ героини, Марии Склодовской-Кюри, возникает в обеих версиях, но оттенки каждый раз особенные. Зрителю представляется редкая возможность сопоставить варианты прочтения судьбы первооткрывательницы радиоактивного излучения, первой в мире женщины, получившей Нобелевскую премию, первого человека, удостоенного этой премии дважды, единственного ученого, кому эта премия присуждена в разных науках, химии и физике. Первая, единственная, впервые… Грандиозные победы – какой ценой они дались, что пришлось испытать, на какие жертвы пойти? Театр занимается острым драматизмом характера и судьбы.
Началось всё с пьесы, которую польский драматург Артур Палыга написал несколько лет назад. В ее основе – документальные материалы, факты биографии и эпистолярное наследие известнейшей в мире ученой. Однако жанр «Совершенно неизвестные письма Марии Склодовской-Кюри» не предполагает буквального следования жизненным обстоятельствам, это художественная интерпретация. Героиня пишет письма самой себе – юная Маня, еще только мечтающая о научной карьере и выбирающая свой путь, обращается к Марии будущей, делится надеждами, планами, взглядами на жизнь. Появляются контуры сильного, непокорного человека. Далее адресатами посланий становятся дети – даже еще не рожденные, ожидаемые. С горечью, сарказмом обращается Мария к научной общественности, к членам Нобелевского комитета, к коллегам-ученым, ко всем, кто судил ее образ жизни, кто считал себя вправе читать ей мораль. С любовью и болью утраты Мария говорит с Пьером Кюри. Любимый муж, соратник, главный человек в ее вселенной, он остается в центре ее мира даже после своей трагической гибели. Из этого монолога, болезненно искреннего, абсолютно бесстрашного и честного, вырисовывается исключительная судьба и выдающаяся личность. Она предстает во всей своей неоднозначности – человек, мужественно преодолевающий свои слабости ради истового служения науке.
Пьеса Палыги (в отличном переводе Анастасии Векшиной) звучит как вдохновенная поэзия. Актрисам достается ритмически организованный текст, где воспоминания и озарения, мысленные споры и исповеди, ядовитые реплики и горестные мольбы переплетаются в сложную ткань. Бубень выстраивает монолог героини музыкально, перемежая напряженные, клокочущие фрагменты с ровными, мягкими. Голубоватый контровой свет создает ощущение космоса, в котором свободно летает мысль Марии, теплый боковой свет окружает ее земное пристанище, где можно укрыться от назойливого мира, журналистов, зевак. Лаконична сценография Светланы Тужиковой: только черно-белые видеопроекции на заднике, а на площадке – подвижные фурки с конструкциями из белых решетчатых дверей. Актрисы сами двигают эти двери, и в воображении возникает то лабиринт, выход из которого так необходимо найти, то уединенная комната, то кафедра, взойдя на которую можно поведать миру о потрясающих открытиях. Музыка Глеба Колядина эмоционально и стилистически включена в действие, ее звучание усиливает ощущение трагизма и величия героини в тяжелые моменты ее жизни или умиротворенного покоя в минуты обретения гармонии. Актрисы существуют в глубинном контакте с музыкой и со словом.
Валентина Сизоненко работала с пьесой уже не раз (была читка в Екатеринбурге в Коляда-театре; был спектакль на польском языке в Варшаве, теперь – совершенно новая версия). Ее Мария – женщина сильная, удивительно цельная, плоть от плоти своей родной земли (когда она говорит, что назовет открытый ею элемент полонием в честь Польши, в голосе звучит горделивая любовь к порабощенному отечеству). Большие, широкие ладони, тяжелые башмаки, простое черное платье – перед нами как будто крестьянка, а не ученая. Мария – Сизоненко и вправду тяжко трудится «на ниве» науки, но ей даны вдохновенные минуты гениальных прозрений и счастье в огромной, всепоглощающей любви.
Героиня Лауры Пицхелаури – наоборот, существо почти внеземное, как будто заброшенное с далекой звезды на эту чужую и неуютную землю. Внутренний надлом и постоянная борьба за право быть особенной сделали ее странной в глазах «обычных» землян. Решительность и одновременно нежная хрупкость, отчаянная готовность к подвигу, предчувствие трагической участи – все покоряет. Когда Мария глубоким нутряным голосом вещает, как месяц за месяцем, год за годом она мешает в котлах варево из урановой смолки, надеясь выделить еще неизвестный радий, это звучит как жуткая и прекрасная архаичная песнь. Красота светящегося радия – это страшная красота, но для героини важно, что ее открытие послужит на благо человечества. И свет, который изливается от нее самой, прекрасен, как божественное сияние. Хотя в бога Мария не верит, его величие – в ней самой.
Евгения Тропп