4 и 5 февраля на Малой сцене Театра имени Ленсовета состоится премьера спектакля «Морфий» по Михаилу Булгакову в постановке Евгении Богинской. Накануне премьеры мы поговорили с исполнителем главной роли Иваном Шевченко. Молодой артист служит в театре второй сезон, но его уже можно увидеть в крупных ролях в спектаклях «Бесприданница», «Мещане», «Двое на качелях», «Бесы», «Жизнь – сапожок непарный», «Снежная королева», «Ревизор», «Синьор из высшего общества».
- Иван, расскажи, какие тропки привели в актёрскую профессию петербургского мальчика?
- Это для меня очень важный момент. Я его хорошо помню. До 5 лет я хотел быть космонавтом или полицейским. При этом я любил смотреть фильмы на видеокассетах, телевизор был моим другом. Сейчас жалею, что не книги, но вот так уж сложилось. И помню чётко момент: я разглядывал журнал «Панорама ТВ», где печатается в столбик подробная программа всех каналов на неделю, и увидел фотоиллюстрацию какого-то фильма в 21.00 – мальчик и девочка. У меня в руках в тот момент был хлеб с кетчупом, и, держа в другой руке журнал на раскрытой странице, я подошёл к маме и сообщил, что знаю, кем хочу быть, - актёром. Мне было 6 лет. И я с тех пор ни о чём больше не думал и не мечтал. Потом, через много лет, мама рассказывала мне, что педагог по речи в детском саду пророчила – «ваш мальчик станет либо клоуном, либо актёром». В школьные годы ходил в детскую театральную студию «Балагуры», потом начал поступать в институт на Моховую. Не сразу это у меня получилось, с третьего захода только. Сейчас понимаю, что я был просто очень глупенький тогда. Но, спасибо маме, я два года учился платно в БИЭППе-БИИЯМСе на Васильевском острове на актёрском курсе Романа Агеева и Дарьи Юргенс. Это получились у меня своего рода подготовительные курсы для поступления всё-таки в Театральный институт. Я очень благодарен моему мастеру Сергею Дмитриевичу Черкасскому, что принял меня на курс.
- Ты появился после окончания института в Театре имени Ленсовета на кастинге для спектакля «Бесприданница», и был утверждён режиссёром Дмитрием Луговкиным и художественным руководителем Ларисой Луппиан на роль Карандышева. Ты знал, куда ты пришёл, знал артистов, репертуар этого театра?
- Ничего я не знал. Не видел ни одного спектакля. Я не был активным зрителем. О бутусовских спектаклях знал понаслышке. Жалею об этом очень. Думаю, если бы я был в контексте истории, развития театра, это помогло бы мне острее, ярче раскрыть своего героя, и вообще – понять что-то про труппу, про партнёров. Позже, когда я уже работал в театре, я однажды целый день посвятил изучению истории ухода Юрия Николаевича Бутусова отсюда. И весь масштаб ситуации просто оглоушил меня. И я понял, с чем я разминулся.
- Так понимаю, в руки Бутусова хотелось бы попасть?
- Конечно. В театре сохранены практически все его спектакли. И можно смотреть, учиться, понимать, чувствовать. Мне грустно, что я не попал в театр в тот момент его яркой истории. Но, может быть, я и не пригодился бы Бутусову. И такое ведь могло бы случиться. И это была бы для меня драма.
- Ты за два года работы в театре столько уже всего переиграл, и классику русскую в том числе. Тебе, как молодому человеку, ближе традиционные трактовки или остросовременные авангардные?
- Это же от режиссёра зависит, от его мыслей, образов, чувств. Можно и по традиционным классическим нормам поставить очень сильный спектакль. Я люблю театр МДТ Додина, я там могу заплакать от распирающих меня чувств, эмоций. Как артисту, мне в театре важно сотворчество с режиссёром, какие бы форму и метод он ни предлагал. Я всегда надеюсь быть режиссёру интересным, чтобы он увидел во мне союзника, сотворца, а не просто марионетку.
- Актёрский опыт, который у тебя потихоньку накапливается, уже помогает в работе?
- Бывают такие моменты, мгновения острого счастья, когда ты чувствуешь, что что-то сделал достойное. Но мне мешает память об этом. Если об этом помнить, то возникает инерция в репетициях. Ты хватаешься за то, что у тебя уже когда-то получилось. Надо всё проходить заново, с нуля в каждой новой работе.
- Интересно. Вот сейчас идут финальные репетиции спектакля «Морфий» по Булгакову с режиссёром Евгенией Богинской. Неужели никакой свой актёрский опыт ты не используешь? Так не бывает, мне кажется.
- Я стремлюсь к обновлению.
- Мы зовём зрителя в зал и рассказываем историю. Как вам режиссёр Евгения Богинская объяснила, почему сегодня важно рассказать эту страшную историю про гибель личности, про распад человека?
- Не поверите – в начале пути мы хотели сделать этот спектакль комедией. В процессе появилось множество новых мыслей и у режиссёра, и у нас с моей партнёршей Владой Пащенко. Для меня эта тема важная, я просто знаком с людьми, которые пошли по этому пути. И я видел этот поворот, эту развилку, после которых уже ничего невозможно изменить. И человек уходит. Совсем. Так было на моих глазах. И я любой путь примеряю на себя.
- Вы берете в спектакле два пути, две судьбы врачей – Полякова из рассказа «Морфий» и Бомгарда из цикла «Записки юного врача». Обоих играешь ты. Один погиб, став морфинистом, другой выжил в сложнейших жизненных обстоятельствах, стал профессионалом в своём деле. У Булгакова есть тема о силе духа, о способности преодолеть казалось бы непреодолимое – это, мне кажется, сегодня важно в разговоре со зрителем.
- Да, именно так. На моих глазах погиб от наркотиков друг семьи, сосед наш. Он пришёл из армии красивым, мужественным мужчиной. И из большого красавца превратился в сморщенного человечка, в пылинку на ветру, и умер. Знаю и человека, который вот так, как Поляков, сидел в комнате, никуда не выходил. И там и остался. А ведь у каждого была точка выбора, всё могло быть по-другому. О чём думает этот человек в момент решения? Как он принимает это решение? О чём человек мечтал, чего хотел от этой жизни? Что с ним происходит, когда он пытается анализировать своё состояние? Постараемся все эти темы поднять в нашем спектакле.
- Вы, молодые артисты, которые пришли в труппу ленсоветовскую за последние два года, проводите в театре огромную часть своей жизни. Перебегаете с одной репетиции на другую, играете премьеру за премьерой, а ещё и вводы в идущие спектакли. Как в такой ситуации подпитываться жизненной энергией, впечатлениями, успевать услышать, что происходит за окном?
- Новый заряд, впечатление могут дать какой-то взгляд человеческий, услышанная новость. Мне хватает. Я занимаюсь любимым делом. У меня нет такого желания, потребности, чтобы меня освободили. Что я буду с этим появившимся временем делать? Пока не знаю. Я изучаю в своей работе мир человека. Зачем мне от этого отдыхать? Организм сам находит новое содержание для новой роли. Для меня, например, важен путь в метро, когда я еду в театр или со спектакля домой. Очень хороший путь. Если у меня его отобрать, я просто зачахну. Я наблюдаю за людьми. Вообще - человеку нужен человек. И всё.
Беседу вела Вера Николаева
