«Жизнь — сапожок непарный», спектакль-жизнеописание актрисы, известного театроведа Тамары Петкевич готовится показать в декабре Театр им. Ленсовета. В преддверии премьеры ТЕАТР+ встретился с режиссером Инной Ароновой.
— Как появилась идея постановки «Жизнь — сапожок непарный»?
— Когда я читала биографическую книгу Тамары Петкевич «Жизнь — сапожок непарный», некоторые сцены, как в кино, вставали перед моими глазами, они были настолько живо описаны, что мне захотелось прикоснуться к этому материалу. Это страшная судьба! Удивительно, с таким огромным количеством боли, падений, катастроф пришлось столкнуться этой женщине. Все, кто читал книгу, говорили одну фразу: «Как она могла жить после этого? Как она смогла любить после такого, и стать тем, кем она была?» Тамара Владимировна прожила очень долгую жизнь — 97 лет — и люди, которые встречались с ней, говорят, что она была очень красивой женщиной, красивой внешне и внутренне. Когда мы встретились с Ларисой Регинальдовной Луппиан, художественным руководителем Театра им. Ленсовета, чтобы обсудить возможности поставить здесь спектакль, в числе прочего я предложила поставить автобиографию Тамары Петкевич. Получилось так, что я попала во вкус и в выбор Ларисы Регинальдовны, оказалось, что она не только ее читала, но и очень любит эту книгу. И мы обе решили попробовать и посмотреть, что из этого может получиться. Я подала заявку, сделала эскиз постановки, а когда он был принят, пошла речь о постановке спектакля.
— В постановке Театра им. Ленсовета вы выступаете не только как режиссер, но и как автор инсценировки. Вы имели дело с очень объемным произведением. Какая тема стала лейтмотивом спектакля?
— Для меня главное в этом материале — это история возрождения души — об этом наш спектакль. Конечно, все действие происходит на фоне ГУЛАГа, и это основная тема. Героиня провела там семь лет, причем семь лучших лет — ей исполнилось 23 года уже в тюрьме. Там она родила ребенка, встретила свою самую большую любовь… Главные моменты в жизни для Тамары Владимировны связаны с ГУЛАГом. Это противоречиво, страшно и удивительно. В книге есть фраза: «Безобразен и удивителен мир вокруг нас». Невзирая на ужас, в котором она жила, наша героиня была способна увидеть эту красоту жизни, успевала ею наслаждаться. История возрождения ее души начинается со встречи с Александром Осиповичем Гавронским в лагерном театре — ТЭКе (театрально-эстрадном коллективе). Этот человек
вытаскивает из нее то, на что она была способна, он навсегда заражает ее театром и определяет всю ее жизнь после лагеря. Потом она будет служить в нескольких театрах, окончит Ленинградский театральный институт по специальности «Театровед» и будет работать в Доме художественной самодеятельности на Рубинштейна, 13, где сейчас находится театр «Зазеркалье». Она помогла многим режиссерам, которым в силу разных обстоятельств негде было реализоваться, они смогли выплеснуть свою творческую энергию на этой сцене.
— Мне удалось прочитать вашу инсценировку, и я хочу отметить несколько интересных ходов. Например, вы разделили образ главной героини на две роли: Тамара В. и Тамара Ю. Почему?
— Да, это действительно так, всю инсценировку две героини, молодая и пожилая, сменяют друг друга, и это очень четко связано с внутренним состоянием. Здесь мне хотелось исследовать специфику возраста. Мы в каждый момент своей жизни не соответствуем своем биологическому возрасту: мы или моложе, или старше. От тех жутких событий, которые сваливаются на нас, мы стареем, тяжелеем очень быстро. А любовь, счастье — они нас вытаскивают из этого состояния, мы снова становимся молодыми.
— Вам не кажется, что мы сегодняшние слишком далеки от того времени, которое показано в вашем спектакле? Мы не понимаем, как люди могли так жить, чем можно оправдать убийство миллионов.
— С нашей стороны, эта постановка — это попытка познать этот материал. Конечно, история репрессий ушла в далекое прошлое. Мы далеки от этого страшного времени, и очень трудно себя заставить нырнуть в него, узнать больше об этом. Когда началась работа над спектаклем, я начала спрашивать у всех своих знакомых и друзей: «А у вас пострадали родственники от сталинского террора?» Когда мы общались с Наталией Николаевной Немшиловой, которая играет в спектакле Тамару В., она мне ответила: «Я прекрасно понимаю, что это такое, моего дедушку расстреляли, моя бабушка прошла лагеря, потом вернулась и не могла устроиться на работу. Моя мать — дочь врага народа».
— Генетическая память работает?
— Да, работает.
— Вы как-то дополнительно готовились перед началом репетиций?
— Да, мы с артистами спектакля ездили на Левашовскую пустошь (Левашовское мемориальное кладбище, где похоронены более 45 тысяч жертв сталинских репрессий. — Прим. ред.) в творческую экспедицию, были на экскурсии, осмотрели музей, собранный из того, что принесли люди. Конечно, много читали: Шаламова, Солженицына, Гинзбург, дневники и документальные свидетельства того времени. Но, повторю, что наша
постановка — это только фантазия на тему ГУЛАГа, наша интерпретация событий тех лет.
— У вас уже за плечами несколько больших спектаклей, поставленных в разных театрах страны. Эти постановки влияют на сегодняшнюю работу?
— Конечно, все время есть некоторый момент проникновения. Я поставила три спектакля, которые так или иначе связаны с темой Холокоста. Эта тема важна для моей семьи, для меня, и я в нее довольно подробно погружалась, поэтому, когда пришлось прикоснуться к истории ГУЛАГа, у меня был определенный опыт прохождения через изучение глобальной катастрофы. И мне это помогает.
— Вы приглашенный режиссер. Как вам работается в театре им. Ленсовета?
— Со мной работают очень разные артисты: разных школ, возрастов, среди них и самые молодые — четверо – выпускники 2020 года — при этом они очень профессиональны, хорошо воспитаны своими мастерами, с жадностью относятся к работе, с правильным подходом, резонирующим во мне. Есть и старожилы театра им. Ленсовета: Лидия Константиновна Ледяйкина, Наталия Николаевна Немшилова, Евгений Александрович Филатов. Все работают абсолютно искренне и с большой верой в наше общее дело. Я с интересом репетирую и с радостью прибегаю в театр — для меня это главный признак успешной работы, пока не в смысле результата, а того, что постановка идет в правильном направлении.
— Вы сформулировали для себя основные постулаты режиссерской работы?
— Быть режиссером для меня — это значит уметь настроить процесс постановки спектакля, обладать определенной фантазией, чтобы это процесс напитать, заразить всех своим замыслом, заставить поверить в себя и в саму постановку, повести за собой, сделать так, чтобы эта машина раскачалась.
Я привыкла, что спектакль должен рождаться в доверии, во взаимном интересе и поиске, я поощряю, когда артисты считают это дело своим, а не являются простыми исполнителями замысла, а хотят тоже что-то сказать, работают над ролью, даже выйдя с репетиции. В спектакле, при всех прочих, очень важно, чтобы артист понимал задачу. Если артист выходит и не знает, зачем он на сцене, спектакль не состоится, не будет диалога со зрителем, в него ничего не попадет, и он не отдаст энергию обратно.
— Сегодня мы переживаем непростые времена. Из-за сложной эпидемиологической ситуации возможностей для живого общения становится все меньше. Может ли театр перейти из офлайна в онлайн полностью?
— Я не верю, что театр может перейти в онлайн, для меня театр — это только живое действие. Трансляции спектаклей во время карантина — это было прекрасно, я немного их посмотрела, ровно столько, сколько нужно было, чтобы меня напитать впечатлениями. Но когда театры открылись после периода самоизоляции, я за короткое время сходила сразу на 6 спектаклей. Эта волна, которая исходит от артистов в зрительный зал, то самое живое чувство, которое зарождается на глазах, — оно бесценно. Для нас очень важно работать, мы будем играть, пусть на 25% зала, но играть! Мне кажется, что театр должен быть живым, а не виртуальным.
Беседовала Надежда Кокарева
