Премьерный спектакль «Мертвые души» стал убедительным режиссерским дебютом в большой форме Романа Кочержевского — ученика Юрия Красовского, артиста труппы Театра имени Ленсовета, режиссера-ассистента Юрия Бутусова, музыканта, участника и соавтора театрализованных перформансов к Дню Достоевского.
Его постановка по текстам Гоголя решена отчасти как сочинение (таков заявленный жанр), отчасти как ребус (такова дизайнерская игра в полиграфии). Графику афиши продолжает программка, в которой карандашом (прилагается) можно соединять точки в лица или созвездия, разгадывать значение имен и цифр, записывать мысли, ставить галочки и вообще всячески причащаться к креативу.
Среду обитания живых и мертвых душ Кочержевский-художник представил в духе псевдобытового соцреализма, объемно и контрастно, с глубоким цветом и четкой графикой. Здесь наплывами, видениями, кошмарами возникают судьбы, эпизоды, разговоры. Каждую мизансцену ненавязчиво сопровождают титры: надписи обозначают, у кого гостит вояжер, либо указывают на чьи-то пронумерованные воспоминания.
В роли противоречивого и загадочного Чичикова поочередно выступают Федор Пшеничный (подросток нервического склада, маленький человек с комплексом Наполеона), Виталий Куликов (напротив — хладнокровный, подтянутый, собранный господин) и Сергей Перегудов (вор на доверие, коварный соблазнитель, очаровательный интриган). Губернаторской дочери (Римма Саркисян) всюду мерещатся женихи хорошие, принцы на белом коне. Чичиков для барышни — заезжий гастролер, трубадур, что скачет тенью на игрушечной лошадке-палочке в детской мечте наивной гимназистки. А папаша-губернатор (Сергей Мигицко) строжит дитя, тянет за ручку домой — поставить в угол, засадить за уроки. Сиюминутные картинки, молчаливые силуэты, но все понятно и без слов.
Маниловы (Александр Новиков и Наталья Шамина) гротескно выдают сплошное ми-ми-ми, а жилище их скопировано с картинки из западного журнала 1960-70-х: налицо высокая культура быта, приторный рецепт семейного счастья... А вот в зале вдруг включают свет, и Манилов-Новиков, похрюкивая, выступает с докладом о причинах смертности среди крестьянского населения — это умора, и смех, и грех.
По контрасту, уютный дом Собакевичей (Виталий Куликов и Лаура Пицхелаури), взаимно опостылевших и синхронно закоченевших, видится стильным, но слишком уж стерильным. У Коробочки (Анна Ковальчук), мирно коротающей дни на диване у торшера за просмотром телепередач, Чичиков-Перегудов выманивает души, флиртуя — и тут начинается хоррор: преображение от старой ведьмы до молодой стервы в режиме «обратной перемотки».
В берлогу Плюшкина (Сергей Мигицко), одинокого озлобленного пенсионера, Чичиков-Пшеничный входит гибридом социального работника, судебного пристава и мошенника-вымогателя. А темпераментный Сергей Перегудов буквально врывается в сцены со своим участием, оборачиваясь то Чичиковым, то Ноздревым, то прокурором. Ранимый ребенок, он хорохорится, горячится и хамит.
Таков и сам спектакль — существо со строптивым характером, гуттаперчевый образ, смонтированный из необузданной актерской природы и колкой визуальной экспрессии.
Мария Кингисепп
