|
В Театре им. Ленсовета, впервые в Петербурге, поставлен спектакль по пьесе лауреата Пулитцеровской премии Трейси Леттса «Август: графство Осейдж»
Если Трейси Леттсу с родителями, от которых он унаследовал тягу к писательству и к театру, вроде бы повезло (мать - автор нескольких экранизированных бестселлеров, а отец - актёрствовавший преподаватель колледжа), то героям его многочисленных пьес и сценариев с родственниками не везёт патологически. Впервые петербуржцы смогли убедиться в этом два года назад, когда столичный Театр наций привёз к нам на гастроли спектакль «Киллер Джо» по пьесе Леттса 1991 года: в ней детишки решают убить мамашу только ради получения её страховки...
Пьеса «Август: графство Осейдж» не оптимистичнее, но «посвежее»: она увидела свет софитов в 2007 году, причём на Бродвее её годичный успех был подтверждён премией «Тони», присуждаемой за достижения в области американского театра (5 номинаций из 7). В 2008 году пьеса получила Пулитцеровскую премию по литературе и зашагала по театрам мира. В Петербург творение Леттса попало благодаря режиссёру Петру Шерешевскому.
Никаких признаков семейного гнезда зрители не увидят: лишь груды то ли запылённых, то ли обугленных книг, напоминающих отвалы вулканической породы, громоздятся на наклонном планшете сцены (художники Мария Лукка и Александр Мохов). Уэстоны пытались на этом вырастить трёх дочерей, которые, став взрослыми и получив университетское образование, всеми силами души постарались держаться от родителей на расстоянии... Впрочем, матери, подобной Вайолет Уэстон, врагу не пожелаешь: онкострадалица и законченная наркоманка. Свою героиню актриса Елена Комиссаренко, «отрабатывает» с неистовой правдивостью.
Во втором действии книжный «базальт» пропадёт. На сцене останется лишь винтовая лестница «в никуда», да сбоку планшета - остов лодки, с которой якобы и шагнул в реку разочаровавшийся в жизни отец семейства. В лодке этой успеют посидеть почти все члены его семьи. Но означает ли это, что их доля тоже незавидна, точно сказать невозможно. Тут вообще безоговорочно понятно не многое. Актёры Елена Кривец (тётя Мэтти), Сергей Кушаков (Чарли), Анастасия Самарская (Барбара), Всеволод Цурило (Билл), Анастасия Дюкова (Айви), София Никифорова (Джин), Евгения Евстигнеева (Карен) существуют на сцене разрозненно и неуверенно, что, скорее всего, происходит по причине непонимания того, как им должно реагировать на происходящее. Чрезмерность некоторых сцен зашкаливает: в спектакле много, ненатурально и необоснованно кричат, бегают, но порой столь же показательно статично бездействуют.
Дотянутой до конца можно считать лишь линию Барбары - Самарской, итоговое перерождение которой в собственную мать очевидно. Прочие герои либо «пережаты», либо «недожаты»: так, словесная решимость Айви избежать повтора жизни родителей не подтверждена внешне, а её избранник (Антон Багров) - нелепая поверхностная пародия на неврастеника или олигофрена. Жаль, что незаметной (или «незамеченной»?) остаётся линия служанки Джонны. В исполнении Алёны Барковой она могла стать ярким противопоставлением безумному семейству, носителем общечеловеческих ценностей, что, собственно, и читается у автора. Основная мысль автора: родительский эгоизм, отсутствие тесной душевной связи с детьми и недопонимание между родными людьми вместо райских кущ могут привести лишь в ад, где гореть придётся в одиночку даже при наличии огромного семейства.
// Екатерина Омецинская, театральный обозреватель
|
