Это спектакль, не просто приятный, но приятный во всех отношениях. Он задуман по приятному поводу - 200-летний юбилей автора, Н. В. Гоголя. Он поставлен режиссером, сделавшимся Петербургу приятным просто до невероятности, - Сергей Федотов, возглавляющий Пермский театр «У моста», совсем недавно был с гастролями и очаровал тремя из четырех своих постановок МакДонаха. Ну а о труппе театра имени Ленсовета нет нужды и говорить - другой такой приятной компании, всегда готовой сделать зрителю как можно приятнее, просто не сыскать, хоть три дня скачи, никуда не доскачешь.
О чем же спектакль Федотова? А вот вы уж не перебивайте меня, так я вам сейчас расскажу. В одном маленьком провинциальном городе случился переполох: городничий получил известие о приезде ревизора из Петербурга. А Петр Иванович (да не толкайтесь вы, Петр Иванович!), натурально, возьми да и ляпни, что ревизор уже приехал и остановился в трактире. Инкогнито. А означенное инкогнито сильно голодало, будучи совершеннейшим Хлестаковым... И так далее.
Так и играют. С восхитительной непосредственностью гонят фабулу. Заставив вспомнить, что Сергей Федотов на самом деле уже ставил в Петербурге - гоголевскую «Женитьбу» в «Приюте комедианта». Сделанную точно так же, как ленсоветовский «Ревизор». То есть, сведя высокую комедию на уровень бытового анекдота. А неизбежно получившийся водевиль украсив всевозможными «бантиками» в виде полуэстрадных актерских номеров.
Разнообразной бижутерии и в «Ревизоре» хоть отбавляй. Это именно тот случай, когда наиболее простодушная (и довольно агрессивно настаивающая на своем простодушии) часть публики глубокомысленно изрекает: «Хорошо сыграно!» То есть, неважно, что именно в центре, важно - не поскупились ли на «розанчики» по краям. Ни-ни. Не поскупились. Танцуют, поют, гримасничают так, что просто умора, подпрыгивают, презабавно озираются, таращатся, вытягивают губы разнообразнейшими трубочками, руками и ногами выделывают все этакое, пресмешное, «всюду глазки и лапки, глазки и лапки», а уж когда интонировать принимаются, так просто мое почтение!
Тут ведь не то, что унтер-офицерская жена сама себя высекла, тут проблемы посерьезнее. Нельзя сказать, что, к примеру, Сергей Мигицко (замечательный по определению) не играет решительно никакого характера, - отчего же, вполне. Его Сквозник-Дмухановский глуповат, хитер, добросердечен, сентиментален и артистичен. В иные минуты склонен музицировать (особенно дорог ему вокальный жанр), в иные - напротив - покоряет способностью к сворачиванию всего и вся в бараний рог. В нем то и дело насильственно усмиряется выдающийся хормейстер и просыпается оратор, особливым взглядом пронзающий зрительный зал, не без оснований именуемый им «Петербургом». Нет нужды говорить, что исполнено это со всеми «игрецкими приемами», как говаривали современники автора.
Или вот Хлестаков (я видела Виталия Куликова, одного из трех исполнителей) - типичный «водевильный шалун» из многострадальной характеристики Гоголя. Отменно сидящий костюм (оформление Ирины Долговой безупречно), очаровательный тупей (они ведь снова вошли в моду!), совершенно оловянный взгляд, манеры недурственные и несколько отдающие заводным механизмом. То есть, надо полагать, молодой артист выполнил режиссерское задание на твердую пятерку.
Или вот незабвенный Земляника - в исполнении всеобщего любимца Александра Новикова. Пример актерской самоотверженности: Земляника в театре Ленсовета уродился гигантским, толст Артемий Филлипович просто необыкновенно (для чего в костюм подложены внушительные толщинки), каждое движение дается ему с видимым усилием, так, что даже Городничий, уже обремененный роковым письмом с пренеприятнейшим известием, первым делом бросается к другу: «Артемий, как ты?!» (ну и пусть текст не канонический, зато сколько заботы!) А уж когда Земляника в сцене взяток начнет аккомпанировать себе на деревянных ложках! Презабавно! Тут уж все и рассиропятся! Ну, кроме тех, конечно, кто вспомнит ненароком, как Новиков играл на тех же ложках, изображая гордого испанца в комедии Кальдерона, где ложки служили кастаньетами, и выходило намного смешнее. Ну этим-то ненавистникам искусства можно легко рот заткнуть превосходнейшим хором чиновников, исполняющих страдательную народную песнь о разбойнике Кудеяре. Особенно проникновенно выводящий нотки в той части, где Кудеяр таки кается и становится старцем Питиримом, Городничий и вовсе усмирил было критически настроенных супостатов. Не способных, однако, позабыть, что означенную песнь слышали как раз на юбилее артиста Сергея Мигицко. Каковой факт ничуть не умаляет достоинств ни песни, ни Мигицко, ни старца Питирима, но только лишний раз свидетельствует о том методе, каким был сделан спектакль. С бору по сосенке и с миру по нитке. Все милейшие, но совершенно маргинальные, условно годные хоть для Гоголя, хоть для Софокла, умения и навыки артистов театра были собраны в этом «Ревизоре». А от самой комедии остался адаптированный и облегченный вариант «краткого пересказа», изложенного в хрестоматии для среднего школьного возраста.
Отчего это так? Да полно. Оттого же, отчего и всегда. Отсутствие внятной продуманной режиссерской интерпретации не является гарантией воплощения аутентичного авторского замысла. Все, кто пытается бороться с этим законом, объявляя его происками эстетических иноверцев, а себя - прямыми наследниками и душеприказчиками классика, только лишний раз доказывают его, закона, непреложность. Наблюдатель в любом случае влияет на объект наблюдения (с доказательством принципа Гейзенберга можно ознакомиться хоть в БДТ в спектакле «Копенгаген»). Так что даже в том случае, когда сцена за сценой не решены режиссером, а актеры, по мере сил сочинив отдельные бытовые характеристики персонажей и щедро украсив все вокруг, по сути лишь произносят текст (пусть и почти без купюр) - все равно получится индивидуальная интерпретация комедии Гоголя режиссером Федотовым. Просто ему «воздушная громада» «Ревизора» показалась водевилем.
Эх, тройка, птица-тройка! Кабы водевилем оказалось то, куда несешься ты...
Лилия Шитенбург
