Санкт-петербургский Театр Ленсовета скармливает себя Москве маленькими порциями, будто с чайной ложечки кормит. Летом к нам были завезены из Питера два спектакля этого театра - «Король, дама, валет» и «Калигула», а нынче, не прошло и полгода, Театр Ленсовета еще раз зарядил коротенькие московские гастроли.
Театр Ленсовета снова на сцене Театра имени Моссовета, и снова в меню значатся всего два фирменных блюда: «Каренин. Анна. Вронский» в постановке Геннадия Тростянецкого и «Фредерик, или Бульвар преступлений» в режиссуре Владислава Пази.
Пази, взваливший на себя художественное руководство театром непосредственно после легендарного Игоря Владимирова, ленсоветовский репертуар строит хитро: с одной стороны, и публике умудряется потрафить, исправно наполняя кассу звонкой монетой, а с другой стороны, позволяет затесаться в афишу авторам вовсе и не кассовым - Милораду Павичу, например, или Милану Кундере.
Как известно, с наполняемостью театральных залов в Питере, в отличие от Москвы, далеко не все в порядке. Театр Додина в этом смысле не в счет: МДТ - лишь исключение, подтверждающее правило. Но в партере БДТ, например, можно иной раз и в мини-футбол сыграть, и в Александринке лишние билетики спрашивают разве что на фокинского «Ревизора». А в Театре Ленсовета со зрителями все тип-топ. Ходят.
Для того чтобы ходили, собственно, и нужны такие пьесы, как «Фредерик, или Бульвар преступлений». Автор «Фредерика» Эрик-Эммануэль Шмитт - это профессиональный французский драмодел, в совершенстве изучивший психологию публики и превосходно знающий, в какой момент публику нужно пощекотать, в какой - заботливо поднести платочек, а когда и по голове ее, родимую, шандарахнуть. Эту свою пьесу, написанную в 1998 году, Шмитт предназначил специально для бенефиса Жан-Поля Бельмондо, и тот несколько лет и впрямь играл великого Фредерика Леметра - до той поры, пока не был, к несчастью, сражен инсультом прямо во время представления пьесы.
В Москве имеется свой «Фредерик». Василий Лановой, готовясь к семидесятилетнему юбилею, избрал для бенефиса именно эту пьесу. Он тебе и на люстре катается, и сцену Театра имени Вахтангова в два прыжка преодолевает, и руки для патетических монологов в подходящие моменты воздевает. Доказывает свое соравенство с предшествующими поколениями таких же, как он, актеров. Вдохновенно славит свой цех.
Ленсоветовский же Сергей Мигицко себя в отличие от Ланового вровень с Фредериком не ставит, а если и играет кого великого, то уж скорей великого фигляра, вечного паяца, которому суждено лицедействовать и на сцене, и в жизни. Владислав Пази вместе с художником Аллой Коженковой нагородил на сцене несколько порталов и театральных занавесов, и свой спектакль посвятил не столько выдающемуся французскому артисту, жившему в девятнадцатом веке, сколько актерскому племени вообще - ничтожному, суетному и великому.
В ткань своей пьесы драматург Шмитт ввел самодовольного и напыщенного драматурга с говорящей фамилией Му де Звон. «Где вы нашли эти слова, эти ситуации, эту правду?», - безбожно льстит ему директор театра. «Я просто много работаю», - строго шепелявит в ответ драматург-чудозвон (Семен Стругачев). В каком-то смысле Шмитт, выводя на сцену этого чудака на букву «м», создал автошарж.
А сам Пази в небольшом манифесте, предпосланном к юбилейному ленсоветовскому буклету (театру недавно исполнилось 70), декларировал: «Нам по-прежнему интересен театр, который не скрывает, что он - Театр».
Самые смешные и искренние моменты спектакля Владислава Пази - как раз те, в которых актеры не скрывают своего родства с драматургом Му де Звоном. В те минуты, когда пафос перебарывает самоиронию, становится значительно скучнее.
Глеб Ситковский