В Академическом театре им. Ленсовета состоялась премьера спектакля «Недоросль» по одноименной пьесе Дениса Фонвизина в постановке Романа Кочержевского.
Год назад, по доброй воле, мне пришлось перечитать всю пьесу «Недоросль». Это была, пожалуй, вторая подробная встреча с фонвизинским текстом за всю мою жизнь. Первая случилась в курсе школьного изучения литературы. Тогда Фонвизина проходили классе в седьмом. Сюжет пьесы показался смешным, цитаты врезались в память навсегда, но сам текст длиной в пять действий читался без всякого удовольствия: больно уж местами был мудрен. Поскольку предмет у нас преподавала дама, склонная иллюстрировать всякое драматургическое произведение походом в театр, нас отправили на только-только вышедший в Ленинградском областном Театре драмы и комедии одноименный спектакль Льва Додина. Вязкого текста в нем было значительно меньше, чем в книге, но, судя по тому, что запомнились только бесконечно скакавшие на местах мальчишки-одноклассники, да мыльные пузыри, которые пускал Митрофанушка, культпоходы – это реальное зло. О том, что над спектаклем трудились гениальные художники Эдуард Кочергин и Ирина Габай, а передовая для своего времени постановка была невероятно востребована театралами, я узнала много позже.
Времени с того спектакля минуло предостаточно: я даже умудрилась ненароком увидеть еще пару постановок по «Недорослю». Проблема в них была та же, что и при чтении комедии: «оченьмногобукв». Смыслы же оставались все теми же, известными со школьной скамьи: режиссеры в ходе действия над семейством Митрофанушки сначала потешались, потом издевались, после осуждали. И никакого разнообразия в тяжком произнесении текста...
В Театр им. Ленсовета я шла с любопытством и надеждой на то, что современная режиссура уж точно должна найти способ по-свойски разобраться с многословной классикой. Должна была найти и нашла. Более того, Кочержевский приблизил героев произведения XVIII столетия к XXI веку настолько, что в сестре и брате Скотининых, коих играют Александр Новиков и Ольга Муравицкая, вполне можно узнать людей, тихохонько переживших 70-80-е, расцветших во всей красе в 90-е, набравших силу в 2000-е и все с теми же меркантильными, выгоднически-бездельными потребностями и манерами прекрасно живущих в нынешние 20-е годы.
Что же такое играет чудесный тандем Новиков - Муравицкая и примкнувший к ним
Федор Федотов (Митрофанушка)? Одно единственное емкое определение: «потому что мы – банда». Нет, не в значении «музыкальный ансамбль», а именно в смысле «преступная группировка». Входящие в нее основные бандитские элементы, соединенные голосом крови (дядя, мать и сын) заняты исключительно прожектами, которые смогут обеспечить им благополучное существование за чужой счет. Молчаливый (слов у персонажа в пьесе немного, но в спектакле и тех не достает) Митрофанушка, которого Простакова, в девичестве Скотинина, метит после обучения в государеву службу, где денег куры не клюют, – один из них. Другой прожект – бедолага Софьюшка (Виктория Волохова в этой роли – чисто дымковская игрушка), племянница пропавшего, а потом так невовремя нашедшегося Стародума. Жениться на этой невесте с хорошим приданым постоянно мечтает Скотинин-Новиков, причем настолько постоянно, что уже сроднился со снопом алых метровых роз, который дежурно носит на плече (по мне, так более пошлого символа обывательства на свете просто не существует!). Ну, а примазывающийся к троице учитель Вральман, осознанный прохиндей и бездельник, каким его рисует Иван Шевченко, при любом из проектов прокормится – такие у него задачи-максимум…
Заданная режиссером манера разговора трех главных персонажей отрывиста, скороговорочна и почти безэмоциональна. В ней доминирует лишь лютая готовность ради будущего обеспеченного безделья пробить толоконными лбами любую стену и устранить любого, кто посмеет встать у банды на пути, чтобы воспрепятствовать ее планам. Одно печально: с какой скоростью не выпаливай фонвизинский текст, как его не купируй, артисты все равно порой захлебываются конструктивно непривычным допушкинским языком… Хотя связка приема и режиссерского решения ясна: весь спектакль – это некий условный кинофильм, претендующий на повышенную скорость перемотки пленки в немом кино.
Прочие герои тут гораздо безобидней зловещей бандитской четверки. Простаков - Олег Сенченко, и впрямь, – проще и глупее не бывает: вечно на подхвате у жены, а то и вовсе она его игнорирует. Правдин - Александр Крымов хоть и служака, но от Простакова недалеко ушел: ни изобретательности, ни самостоятельности в нем много не найдешь. Положительный Милон - Максим Сапранов – в чистом виде, как прежде говорили, «голубой герой». Тут, что режиссер бы ни придумал (в теории) - Софье кроме него и выйти-то просто не за кого…
Из адекватных героев – один Стародум в исполнении Евгения Филатова, который играет отеческую заботу, рассудительность и мудрость, кои происходят из его богатого опыта и умения делать умозаключения. Филатов один неспешен, не горяч, последователен, сдержан, когда надо, и значителен до невозможности. Правда, вторая печаль от просмотра постановки Кочержевского заключается в том, что даже такая глубокая актерская работа, сделанная в диссонанс с не менее мощным бандитским «угорелым» паноптикумом Новикова – Муравицкой - Федотова, не рождает новых смыслов, а лишь усугубляет режиссерское стремление потешаться, издеваться и осуждать. А вот в части «Они – люди как люди. Любят деньги, но ведь это было всегда», да, режиссеру все удалось…
Екатерина Омецинская
