Чтобы побеседовать в Театре имени Ленсовета с помощником художественного руководителя по труппе Евгенией Павловной Попондопуло, пришлось долго искать укромный уголок, где никому не пришло бы в голову искать героиню нашего материала. Потому что её кабинет - прямая цитата из знаменитого спектакля Владимирова «Двери хлопают». А ещё - звонят три телефона (местный, городской, мобильный), и хозяйка кабинета успевает говорить по всем сразу, плюс - вникать в проблемы входящих в дверь. Картинка впечатляет. Понимаешь, что без этой спокойной, приветливой, элегантной женщины театр, что называется, впал бы в кому. Под Новый Год у Евгении Павловны - юбилей, к тому же вот уже 20 лет жизни связывают её с Театром имени Ленсовета.
Кор. Театральная практика такова, что помощниками художественных руководителей по труппе становятся люди, ранее служившие в театре кем-либо, в большинстве случаев - артистами. Как Вы пришли на это место? С чего начался Ваш путь в театр? Начнём с самого начала - девочка Женя родилась...
- Родилась я очень-очень далеко отсюда, на Сахалине, город назывался Долинск, там и закончила десятилетку. Родители не имели к театру никакого отношения: мама - химик, папа - из военных. Театра в нашем городке никакого не было, с классом мы совершали раз в месяц культпоходы в областной театр в Южно-Сахалинске. Театр я любила очень. К тому же брат мой жил во Владивостоке, каждые каникулы я проводила там, и главным в программе всегда был театр. В 70-е годы летний Владивосток был наполнен прекрасными театрами, приезжавшими на гастроли, и я в них ежевечерне пропадала. Училась я хорошо, ближайшим достойным вузом был Владивостокский государственный университет, в него я и поступила на юридический факультет.
Кор. Почему же, при такой любви к театру, - не в артистки?
- Я была человеком разумным, не чувствовала в себе, что называется, искры Божьей, какого-то особенного дара. Конечно, про Театральный я думала, но никогда бы не рискнула строить на этом свою судьбу. Я продолжала оставаться зрителем. Из Университета я вышла с красным дипломом, ещё на втором курсе вышла замуж за сокурсника, родила дочку, работала по специальности.
Кор. Когда же в Вашей жизни появился Ленинград?
- Муж поступил в очную аспирантуру Ленинградского Университета, и на три года мы перебрались сюда. Я по-прежнему работала юристом, растила дочку. Но постепенно главным в жизни становился театр. Наверное, в то время я могла издать полный путеводитель по театрам, потому что знала афишу городскую вдоль и поперёк. И Театр имени Ленсовета стал любимым раз и навсегда. Каждую неделю в обязательном порядке мы были на спектакле с Алисой Фрейндлих, Михаилом Боярским, Анатолием Равиковичем и другими потрясающими артистами, и это было счастье.
Кор. Какие это были годы?
- Начало 80-х. К тому же у нас росла дочка, и никаких детских спектаклей, кроме «Трубадура», «Снежной королевы», «Малыша и Карлсона» она просто не признавала. Три года пролетели, как сказка, муж защитил диссертацию, мы на год вернулись во Владивосток, а потом переехали в Ленинград уже окончательно. Муж начал преподавать в Университете, а я стала искать постоянное место работы. И судьба привела меня в отдел кадров БДТ. Там я отслужила год, окунулась в атмосферу театра, поняла, что это - моё, стали появляться знакомые-коллеги в других театрах, и однажды зав. кадрами любимого Театра Ленсовета предложила мне подумать о переходе на должность помощника режиссёра.
Кор. То есть душа и сердце всегда принадлежали Театру имени Ленсовета? Но помреж -это же прощай юридическое образование?
- Образование-то оставалось при мне, но сама структура жизни должна была резко измениться. Ведь помощник режиссёра - это почти ежевечерняя занятость во время проведения спектакля. Вопрос я, конечно же, обсуждала с семьёй, и по сей день благодарна мужу, который понял меня, поддержал в осуществлении мечты. А если учесть, что к тому времени, работая по специальности, я могла бы уже получать в два раза большую зарплату, чем в театре, решение было, как понимаете, непростым для семьи.
Кор. Вы помните первую встречу с Владимировым?
- Игорь Петрович Владимиров назначил мне встречу-знакомство в свой выходной день. Он вообще любил брать на работу «человека со стороны» и растить его, что называется, с нуля. Первым нашим совместным выпущенным спектаклем была «Зинуля» Александра Гельмана. Потом, не передохнув ни дня, я начала работу на репетициях и выпуске «Под одной крышей» Людмилы Разумовской. Его тоже делал Владимиров. Видимо, ему было со мной спокойно, надёжно и комфортно.
Кор. Но ведь помреж без требовательности и даже диктаторских качеств, как мне кажется, справиться со своими обязанностями просто не может.
- Но требовать от монтировщиков, гримёров, костюмеров, реквизиторов и всех прочих слаженной работы над спектаклем можно и без крика, шума, ругани. Сила убеждения - это не обязательно повышенные эмоции. Однако только-только мы сработались с Игорем Петровичем, как судьба приготовила мне новый поворот. Мужа отправили в командировку на два года на Кубу, и я должна была ехать с ним. Владимиров меня не отпускал, требовал, чтобы я провела ответственные гастроли в Москве, но я набралась мужества и сказала, что это невозможно. Он заявил, что моё место останется за мной, и театр меня будет эти два года ждать. Я не очень, честно говоря, в это поверила, потому что Игорь Петрович мог и более мелкие проступки посчитать предательством по отношению к нему и к театру. Но когда через два года наш кубинский рейс приземлился в Москве в 4 утра, ровно в 6 утра раздался в доме наших родственников звонок из отдела кадров театра. Мне сообщили, что Игорь Петрович в 9 утра улетает в отпуск, и до отлёта хочет подписать приказ о моём возвращении - либо на должность помрежа, либо - помощника художественного руководителя по труппе. Я решила, что смогу на новой должности больше времени уделять семье, которая в былые времена при почти ежевечерней работе на спектаклях в качестве помрежа видела меня мало, и стала завтруппой. Это был 1988 год.
Кор. Наверное, за это время бывали мысли об уходе, ведь не всегда всё гладко и ровно складывается в таком суматошном месте, как театр?
- Когда появился внук, то у меня возникало желание что называется, отдать долги семье, помочь дочери, которая в то время заканчивала Университет, сейчас она уже преподаёт, как и отец, на юридическом. Но в театре ведь ничего не скроешь, тайн быть не может, и как только распространялась весть о моём возможном уходе, так сразу начинались уговоры со стороны коллектива не бросать театр. Причём я понимала, что это - совершенно искренние человеческие просьбы.
Кор. А дружить с артистами можно?
- Я стараюсь поддерживать со всеми ровные, рабочие, деловые отношения. Я - начальник актёрского цеха, и мне по должности бывает необходимо вести себя строго, жёстко. Слишком тёплые дружеские отношения могут помешать делу, которому мы все тут служим. Я стараюсь эту тонкую грань не переступать.
Кор. Логический ум юриста берёт верх?
- Да, можно сказать, что моя первая профессия даёт себя знать.
Кор. Как Вы себя ведёте, когда возникают откровенно конфликтные ситуации у художественного руководителя с артистом? Ведь Владимиров был сложным человеком, да и при Владиславе Борисовиче Пази уже было, например, громкое «дело Трухина».
- Я во благо театра обязана быть буфером между конфликтующими сторонами. В идеале - моя задача, чтобы до конфликта вообще дело не дошло. Артисты - люди в силу особенностей профессии очень эмоциональные, несдержанные, могут себе во вред ляпнуть что-нибудь не то и не в том месте. Бывает, что в своём кабинете я выслушиваю весьма нелицеприятные вещи. Но моя задача - погасить волну, я всегда понимаю, что если суждено кому-то поссориться всерьёз, то это произойдёт и без моей помощи. Художественному руководителю совершенно не обязательно знать все мелкие склоки и выплески. Разумеется, если вопрос серьёзный, и я его не могу решить сама, то приходится действовать открыто. Это касается и увольнения из театра замечательного артиста Миши Трухина. Он был в той ситуации не прав, не гибок, не мудр, противопоставил себя театру и товарищам, - и потеряли обе стороны. Сколько я с ним разговаривала, как я его убеждала изменить позицию, - знаю только я. Недавно в Вашем журнале прочитала его интервью, в котором он сам признаёт, что ошибался тогда. Я рада, что он к этому пришёл.
Кор. На Вашем рабочем столе я видела листок с репертуаром на текущий месяц, где живого места нет от скобочек, стрелочек, кружочков, галочек и фамилий: «Нет Мигицко», «Нет Стругачёва», «Нет Ковальчук» - и так больше половины труппы. Как вообще удаётся что-либо играть вечерами, не говоря уже о дневных репетициях?
- Последние годы я, начиная составлять репертуар на следующий месяц, порой просто плачу. Иногда кажется, что, если выполнить все актёрские просьбы о работе вне театра, - на сцену придётся выходить мне одной. Каким образом нам всё же удаётся играть 25 спектаклей в месяц и репетировать новые - загадка для меня самой. Конечно, популярность многих наших артистов в кино и на телевидении, в антрепризных проектах работает на имидж театра. Так что координировать весь этот хаос входит в мои служебные обязанности.
Кор. А Пази лоялен в этих вопросах?
- Владислав Борисович всегда идёт навстречу артистам, если их просьбы не ставят под удар само существование театра.
Кор. Бывали ли случаи, когда Вам приходилось принимать решения в экстремальных условиях, спасая спектакль?
- Сколько угодно. Однажды мне пришлось самой назначить актрису на главную роль, что, в принципе, категорически нельзя делать. Я могу только что-то посоветовать худруку, но принимать решения о назначении на роль - не моё дело. А тогда были новогодние каникулы, наш знаменитый шлягер «Трубадур и его друзья» должен был играться на сцене ДК им.Горького. Причём дважды за день, при полных аншлагах. И вот за полчаса до начала спектакля мне сообщают, что артистка, играющая главную роль, Принцессу, внезапно серьёзно заболела. А зал уже полный детей и родителей. Звоню Владимирову - телефон молчит. Трубок тогда не было, как Вы понимаете. Я понимаю, что решение принимать мне. Подхожу к артистке, играющей в этом спектакле придворную даму: «Текст знаешь? Сыграть сможешь?» Она отвечает: «Да». Её быстро переодевают, придворных дам остаётся две вместо трёх, и «Трубадуры» спасены. Игорь Петрович потом изумлялся - неужели она всё сказала, спела, станцевала?
Кор. Когда Вам приходится уговаривать больного, с высокой температурой, артиста играть спектакль - испытываете угрызения совести?
- Да, я понимаю, что порой иду против элементарных человеческих норм. Но так принято в театре, что всё всегда направлено на спасение спектакля. Зритель не виноват, он пришёл, и мы обязаны его уважать. Тогда и театр будут любить. Обман зрителя - самое последнее дело. Репутацию трудно заработать, а испортить можно в один миг. Артисты, как правило, даже ползком выходят на сцену. И - выздоравливают на время спектакля. Это такой театральный феномен.
Кор. Домашние привыкли к Вашей практически круглосуточной работе?
- Семья уже привыкла к тому, что телефон и дома не умолкает. И даже, когда меня нет, дочь или муж могут сами ответить на какой-то рабочий вопрос. Они в курсе всех моих служебных дел. И им уже театр Ленсовета стал вторым родным домом.
Кор. Зная теперь театр изнутри, не потеряли ли Вы к нему интерес, как зритель?
- Нет! Я осталась благодарнейшим зрителем. Если спектакль получился, то нет в зале человека счастливее меня.
Беседу вела Вера Николаева