|
Замечательно точная зрительская реакция: на премьере рядом со мной сидела молодая пара (из тех, что в выходной оправляются иногда культурно отдохнуть в театре), и, когда во втором акте на сцену вышел хозяин фирмы - лощеный, в шикарном костюме, с эппловским планшетником, парень говорит своей спутнице: «Наконец нормальный человек!»
Хрестоматийная мысль Товстоногова: режиссеру следует искать идею спектакля в зрительном зале. Постановщик «Смерти коммивояжера» Олег Еремин именно там ее и нашел - и зал сидит не шелохнувшись все 3,5 часа. Вспомните потертых, помятых торговцев неопределенного возраста, которые в метро сорванными голосами надрывно кричат: «Сегодня вашему вниманию предлагается...» А представьте: вот он пришел домой, там такая же потрепанная жена тащит из холодильника чем поужинать, детки-охламоны... И все это отнюдь не свежеиспеченная «новая драма», а пьеса Артура Миллера 1948 года. Но планшетник не выглядит анахронизмом. Потому что суть конфликта неизменна: лузеры для хозяев жизни - мусор, единственное, что можно с ними сделать, - вышвырнуть на помойку.
Вилли Ломену за 60, 34 из них он отпахал коммивояжером, наконец организм окончательно сносился. И, главное, мозг: из трещин сознания лезут глюки, один из них - умерший старший брат Бен. В невыносимо многословной пьесе, где одно и то же повторяется по несколько раз, Вилли ведет с призраком бесконечные диалоги. Еремин их благоразумно купировал, и Бен просто является страшноватой фигурой, облаченной в комбинезон-мешок из черного полиэтилена.
В пустоте сцены художники Александр Мохов и Мария Лукка поставили немного скудной мебели, холодильник, справа унитаз, слева двухъярусная кровать, где спят сыновья. В глубине - глухая стена из грязноватых бетонных блоков, во втором акте под нее наваливают гору мусорных мешков, а когда кошмар окончательно сгущается в голове Вилли, его окружают такие же люди-мешки: облик Бена теперь приняли все остальные персонажи из настоящей и прошлой жизни жалкого старика. Отличная метафора.
Артур Ваха много моложе своего героя, но он точно воспроизводит пластику немощного, отказывающегося служить тела, энергию которому придают лишь спорадические вспышки раздражения. Его Вилли сразу, без перехода впадает в ярость, нежность, самодовольную заносчивость, прострацию. Эта крупная вялая фигура выразительно контрастирует с поджарыми накачанными телами сыновей (Виталий Куликов, Эрнест Тимерханов), упругой пластикой безупречно одетого бездушного босса (Олег Федоров).
Драматургическую конструкцию Миллер строит мастерски. Постепенно, шаг за шагом снимаются слои деланного благополучия и радужных перспектив, которыми все тут обманывают друг друга и самих себя. Под ними - язвы правды. Сын, которого Вилли мнил будущей звездой, оказывается вором, кочующим по стране от одной отсидки до другой, а причина - его навсегда сломала психологическая травма: подростком он застал отца с любовницей. Жена Линда (ее очень хорошо играет Ирина Ракшина) заботливо кудахчет вокруг своего благоверного, тем временем перепрятывая пистолет, из которого тот тщится застрелиться. Но гибель неотвратима, и наконец Вилли все-таки удается обменять свою несчастную никчемную жизнь на $20 тыс. страховки...
Спектакль пока спотыкается. Кое-где у актеров вместо темперамента и органичности - внешняя моторность и крик. Артуру Вахе в огромном объеме заглавной роли еще предстоит сделать краски разнообразнее. Некоторые сцены можно сократить, а то и вовсе без них обойтись. Но «Смерть коммивояжера» - живой театральный организм, так что есть все основания верить, что со временем он подрастет и выправится.
Дмитрий Циликин
|
