Народному артисту России Сергею Григорьевичу Мигицко исполняется 70 лет. В юбилейный вечер 23 апреля он выйдет на сцену родного Театра имени Ленсовета в роли Мальволио в комедии Шекспира «Двенадцатая ночь». Кто лучше всех расскажет об артисте? Конечно, его коллеги-друзья.
Художественный руководитель Театра имени Ленсовета, народная артистка России Лариса Луппиан:
Исключительность Сергея Мигицко – в его генах. Море, солнце, воспитание в семье. Южные люди более свободны, мы же оба из тёплых краёв – он из Одессы, я из Ташкента. Мы выросли в другой атмосфере, не запечатывали себя в тёплые шубы и не укутывались в шарфы, не мокли под непрекращающимся дождём. Мне кажется, на юге человек проживает более счастливую, светлую жизнь, распахнутую в мир, только там собираются во дворах за бокальчиком вина с фруктами, общаются открыто, ходят друг к другу в гости без приглашения, просто скоротать вечерок. И Серёжа, конечно же, напитался этой свободой. Не случайно ведь из Одессы вышло множество великих людей искусства: актёров, писателей, юмористов, композиторов.
Нам, южанам, поступившим на первый актёрский курс Игоря Петровича Владимирова, нелегко было привыкать, адаптироваться в промозглом Ленинграде. Уверена, что наша открытость и раскрепощённость кому-то порой казалась дуростью и даже наглостью. Но мы это не анализировали тогда, а просто жили в удовольствие. С нашей четвёрки – Мигицко, Луппиан, Олег Леваков, Алёна Ложкина – началась эра знаменитых ленсоветовских «капустников». У нас была настоящая бригада, мы по-доброму пародировали всё и всех – театры, оперетту, эстрадных певцов. Многие номера вошли потом в наш знаменитый спектакль-концерт «Как нарисовать птицу» на построенной под выпуск нашего курса Малой сцене театра. Если кто не знает – Малая сцена открылась у нас в 1974 году под громким названием Ленинградский Молодёжный театр. Вот так давно мы вместе идём по жизни.
Крупнейшая первая победа Серёжи – роль Осла в «Трубадуре и его друзьях». Герой был наивным, нежным, обаятельным, цементирующим своей безграничной добротой всю компанию бременских музыкантов. И понеслась по нарастающей его карьера. Он был потрясающим Мечеткиным в вампиловском «Прошлым летом в Чулимске», про эту работу критики даже целые главы в книжках писали. Он сыграл не просто дурака, недотёпу, а человека с внутренней болью, смущающегося, комплексующего, трогательного в своём желании выйти из состояния одиночества.
С Серёжей очень хорошо партнёрствовать. Он кропотливо делает роль, вяжет петельки-крючочки, ему нужно во всем разобраться, пристроиться, определиться. Но потом происходит чудо – его выход на сцену в свободное плавание. Помню, как мы работали подробно, долго над ролями в спектакле Олег Левакова «Ты и только ты» по Стоппарду. Буквально над каждым словом корпели. А на премьере у меня был просто шок – вышел Серёжа и стал просто жить на сцене, свободно, непринуждённо, как будто не было этой труднейшей работы в репетиционной комнате. Я подхватила его состояние, он меня взбодрил, и мы потом просто купались в ролях, в отношениях наших героев, в их любви. Обязательно надо сказать, что именно Олег Леваков, наш сокурсник, сделал для Серёжи очень много именно на пути развития его глубокого драматического таланта.
Если Мигицко точно попадает в стилистику автора, то получаются просто шедевры. Например, наш недавний спектакль «Шутки Достоевского». Я уверена, что именно таких персонажей, как играет Мигицко, и имел в виду Достоевский. Они просто сошли со страниц текста автора, материализовались по волшебству в Серёжином облике.
Можно вспомнить его Фредерика Леметра в спектакле «Фредерик, или Бульвар преступлений» в постановке Владислава Пази. Это был настоящий гимн Его Величеству Театру, и при этом комедианта Серёжа играл с огромной внутренней болью, пониманием, каким трудом даётся эта сценическая весёлость, лёгкость и озорство, которые так любят зрители. Это был абсолютно ленсоветовский спектакль, он именно душу нашего театра раскрыл.
Артист не может одинаково блестяще играть все роли. Но если в биографии артиста есть три-четыре шедевра, то карьера состоялась. У Серёжи есть эти шедевры, и их гораздо больше. Будем надеяться, что этот список ещё не закрыт.
Народный артист России, режиссёр Олег Леваков:
Есть такое общекультурное понятие – ренессансная личность. Серёжа Мигицко для меня именно такая фигура, титан такого порядка, с всеобъемлющей свободой самовыражения! Плюс безграничное обаяние, человеколюбие, трепетное, чуткое отношение ко всему, что его окружает. Трудно определить его индивидуальность, она ни на что не похожа, ни в какие рамки, амплуа, стили и направления не вставляется, не вписывается. Природа задумала и воплотила его сверхоригинально. Не сказать, что красавец, не сказать, что герой, не сказать, что комик, - он и то, и другое, и третье, и ещё многоцифровое. Фантом, непознаваемое природное явление. НЛО. Я счастлив, что мы были однокурсниками, что более 50 лет служим в одном театре, сидим в одной гримёрке рядом. Я ему во многом благодарен, через него случилась моя режиссёрская карьера. Мои первые шаги в этом направлении были сделаны рука об руку с Серёжей. Я за эти полвека не помню, чтобы мы хоть раз поссорились. Жизнь нашу общую мы прожили и продолжаем проживать ярко, весело, с большой любовью друг к другу.
Как ни странно, несмотря на то, что уже на курсе он выделялся своей инаковостью, особостью, бытовало мнение, что он, возможно, не способен стать профессионалом. Казалось многим педагогам институтским, что эта неуправляемая стихия выучиться не сможет, что эту интуитивную особь структурировать не получится. К концу обучения это мнение развеялось, но появилась другая проблема: что Мигицко должен играть? Его индивидуальность ни в одно амплуа не вписывалась напрочь. И у нашего учителя Игоря Петровича Владимирова он далеко не сразу встал в свою нишу. Мастер крутил его и так, и этак, искал ему правильное применение. А наши с Серёжей доверительные человеческие отношения спровоцировали, дали толчок творческим отношениям артист - режиссёр. И многие по-настоящему драматические роли он сыграл в моих спектаклях. Мы взрослели в жизни и в профессии вместе.
Я желаю моему другу, сотоварищу не унывать, не расслабляться, сколько бы лет ни подкатывало, держать спину и дерзать. Пока мы ещё можем дерзать, удивлять и удивляться – надо это делать.
Народная артистка России Анна Алексахина:
Счастье, что это – мой Друг. Сергей Григорьевич - настоящая редкость, и актёрски, и человечески. Мне это было ясно с первой встречи. Я его увидела сначала, конечно же, на сцене, когда пришла учиться на курс Игоря Петровича Владимирова, третий по счёту. Выпускники первого «владимировского» курса, к которым принадлежит Мигицко, к тому моменту уже четыре года служили в театре. Педагоги рассказывали нам о предыдущих учениках мастерской, и Мигицко числился среди тех, у кого были самые неожиданные, фантастические приспособления, которые нельзя сочинить, потому что они рождались из его индивидуальности. Он обладал уже тогда острым парадоксальным актёрским мышлением, уникальным чувством юмора. Поначалу я его даже побаивалась, потому что он – стихия, избыточность, непредсказуемость. Эти абсолютные ракрепощённость и широта натуры южного человека обескураживали и шокировали меня, ленинградскую девочку. Мы с ним иногда оказывались в одном троллейбусе, идущем по Литейному, я ехала в институт, он – в театр, и Мигицко мог через весь салон, обращаясь ко мне, начать балагурить, разыгрывать шумные сценки. Он любит до сих пор, когда люди останавливаются и, открыв рот, на него смотрят. Он купается в этом внимании, привык к нему, это ему не в тягость, он любит, чтобы его узнавали на улице. Так жили в его родной Одессе - всё нараспашку. Кто-то надевает капюшон и прячется за тёмными очками, Серёжа – нет. Для него публичность – подпитка энергией. Вот он пришёл на Кузнечный рынок – и все его зовут к прилавкам, а он задает торговцам смешные вопросы. Заходит в магазин, спрашивает продавщицу: «Девушка, вы не знаете, сколько вот это стоит?» Ему отвечают: «А мы вас узнали!» А он: «А как моя фамилия?» Так вот, я по молодости робела, старалась, если была возможность, куда-то юркнуть, избегать этих шквалов свободы и темперамента. Хотя я, конечно же, понимала степень его таланта.
Природа Серёжина исключительно отзывчивая. Он на всех репетициях сразу выполнял задания режиссёра, не задумываясь, не задавая лишних вопросов. И всегда выделялся в любой толпе. Но поначалу Владимиров использовал его как краску, яркое клоунское пятно в спектаклях. Так сложилось, что я оказалась сопричастна к его первым серьёзным главным и заглавным ролям. К его выходу на авансцену из массовки, из эпизодов, со второго плана. Мы с начинающим тогда режиссёром Олегом Леваковым, его сокурсником, а моим педагогом, сделали самостоятельную работу по современной пьесе ленинградского автора Германа Балуева «Пророк в своём отечестве», где Мигицко сыграл главную роль изобретателя Васнецова. Никогда не забуду, как он появлялся на балконе в немыслимой красоты белом костюме. У наших персонажей была лирическая любовная линия, это тоже для него на сцене было впервые. И Владимиров взял нашу работу в репертуар театра на Малую сцену. Это был для Мигицко поворотный момент в карьере. Дальше была роль Великатова в «Талантах и поклонниках» Островского тоже в постановке Левакова, где я играла Негину. Я приложила к этому руку. В первоначальном распределении он был трагиком Громиловым, а на Великатова был назначен Роман Громадский. Мы репетировали и слегка буксовали. А тогда по телевидению шёл популярный итальянский сериал «Спрут», я им была очень увлечена, там прекрасно играли артисты, и был один завораживающий - молчаливый мафиози, черноглазый с инфернальной внешностью. И однажды на репетиции под впечатлением от этого актёра я предложила Левакову в качестве пробы поменять местами Мигицко и Громадского. Ведь Великатов всего пару раз коротко поговорил с Негиной, и она с ним уехала, как под гипнозом. И в Сереже, когда он немногословен, появляется эта глубокая бездонная значительность, загадка. Это, кстати, через несколько лет уловил режиссёр Владислав Борисович Пази, когда назначил его на главную роль немого мага-актёра в спектакль «Лицо» по Бергману. И вот в «Талантах и поклонниках» появилась мерцающая фигура Мигицко-Великатова, и это была, конечно, его первая звёздная роль. А Громадский блеснул в роли трагика, и это тоже было для него неожиданным поворотом, новой краской в сценической биографии. И я очень радуюсь моему тогдашнему озарению.
Ну а потом… Мы с Серёжей как-то начали считать, сколько сыграли дуэтных пар, и сбились со счета. Самые яркие – в «Любовнике» Пинтера, в спектакле «Фредерик, или Бульвар преступлений», в «Интимной жизни» Кауарда, не сходившей со сцены 25 лет. Уже 14 лет играем супружескую чету в «Ревизоре» Гоголя, а недавние наши муж с женой - герои пьесы Зеллера «Мама».
Сергей Григорьевич на наших глазах из одесского мальчишки превратился в благородного петербургского интеллигента, собравшего редчайшую библиотеку. Он очень много читает, следит за премьерами в театрах и кино, но не бросает и своего главного увлечения – футбола. Человеческие же его качества вообще не поддаются словесному описанию, он и тут редкость. Нет в театре человека, которому не помог бы хоть раз в жизни Мигицко. Он, можно сказать, даже жертва своей отзывчивости, измождён порой ею, затрачивает огромное количество душевных сил, но воспринимает помощь людям, как некое послушание. С любой проблемой люди кидаются к Серёже, только он поможет. Его можно назвать человеческим руководителем нашего театра, по аналогии с художественным.
Я желаю Сергею Григорьевичу огромного-огромного здоровья и сил. И ещё сохранять детскость своей натуры. Хулигана с Дерибасовской, пропитанного морской солью и ветром, он в себе не потерял, а вот эта светлая детскость – основа его актёрской индивидуальности. Он выходит на сцену – и, кажется, что вспыхивает свет.
Материал подготовила Вера Николаева