Заявленного жанра «сатирическая сказка» премьерный спектакль «Дракон» в Театре им. Ленсовета не оправдал.
Зрелище (вне скрытых и явных смыслов) получилось «с размахом». Заслуга в том принадлежит художнику Ирине Долговой, уже имевшей опыт работы с режиссером Андреем Корионовым над «приютским» спектаклем «Сирано де Бержерак». Мир, придуманный Долговой для сказки Шварца, заполнен обломанными хребтами драконов, из которых свисают оборванные нервные стволы и жилы. Хребты эти зловеще светятся и могут даже выполнять не свойственные им функции, но для героев они привычны и обыденны, словно банальные столы и стулья.
Героев в спектакле немало: излюбленные Долговой переливы коричневого и бордового в сочетании со всевозможными оттенками серого цвета сообщают дополнительное «богатство» их подробным, детализированным костюмам. Особняком стоят белые парадные одеяния Дракона и Бургомистра (ах, какие мы белые и пушистые!), которые могут сделать честь иному показу от кутюр.
Собственно, большинство действующих лиц такой показ и обеспечивает. Увы, Шарлемань (Евгений Филатов), Эльза (Дарья Циберкина), Генрих (Роман Кочержевский), Тюремщик (Андрей Попов), всевозможные горожане и горожанки, даже сам Ланцелот (Сергей Перегудов, которого отчего-то все выдвигают и выдвигают на роли героев и любовников), хоть и являются объектами непрерывного зрительского изучения, смысловой нагрузки несут маловато. Постоянное дефиле на сцене «размазывает» действие, которое внезапно обретает смысл и динамику с явлением Бургомистра (Александр Сулимов), страдающего всеми мыслимыми и немыслимыми психическими заболеваниями. Он невероятно хорош! Скорость, с которой Сулимов существует на сцене, кажется единственно верной, спасительной для спектакля. Но прочие действующие лица темпа у него не перенимают. А ведь судя по «старту» спектакля, когда в сценической полутьме под резко заданный ритм происходит действие ужасное - Дракон (Сергей Мигицко) рождается из серой человеческой массы, попытка «раскрутить пружину» режиссером была предпринята! Аналогичное действие предстанет перед зрителями и в конце постановки, но результатом повторных «родов» будет уже Дракон-Ланцелот, победивший своих предшественников во власти. Между обоими ритмичными эпизодами - вялотекущий шварцевский текст, режиссерское прочтение которого сводится к примитиву: истреблять драконов бесполезно, драконы рождались, рождаются и будут рождаться. Простенько настолько, что за драматурга, проводившего в пьесе гуманистическую идею обязательной борьбы с драконами внутри всех и каждого, прямо скажем, обидно. Зрителю, который поначалу и не подозревает, что надежду на счастливый конец у него отнимут, режиссер дает в первом действии недвусмысленный намек на «родство» Дракона и Ланцелота сценой премилого диалога обоих героев, музицирующих вместе.
Второй раз «за державу обидно», когда понимаешь, что определенный как «сатирическая сказка» спектакль никакого отношения не имеет к реальной политической сатире, за которую в свое время пострадал драматург. Многообещающее определение жанра на программке (даже бог знает что подумалось перед началом - история-то пьесы обязывает!) на деле оборачивается секретом Полишинеля: «каждый народ заслуживает то правительство, которое его имеет»...
Вот и получается в итоге некий «Дракон» «моей мечты» - красивый, но совершенно беззубый. Собственно, восточный гороскоп и утверждает, что Дракон - фигура легкая, мифическая: прошел праздник - и нет его, как ни бывало... Но Корионов-то осмеливается намекать, что Дракон вечно жив и страшен, за игрушку его почитать не стоит. Неувязочка какая-то выходит.
Екатерина Омецинская
