Сергею Мигицко есть за что благодарить уходящий год. Главная роль в новом фильме Рязанова, как минимум, подарок судьбы. Да еще какая: не хирург Женя Лукашин с 3-й улицы Строителей, и даже не статистик легенькой промышленности Анатолий Ефремович Новосельцев. А Ганс Христиан Андерсен, в жизни которого не нашлось места любви. Сергей Мигицко рассказал корреспонденту "Известий" Ирине Начаровой о том, как он играл роль великого сказочника.
- Много ли вы знали об Андерсене до съемок?
- Его имя у нас ассоциируется с детством, сказками. Но я практически ничего не знал о нем самом. Только когда стал пристреливаться к этому образу, с интересом, удивлением, а иногда и с каким-то чувством оцепенения узнавал - что это был за человек. Какой странной, тяжелой, многогранной была его жизнь и линия судьбы.
- С чем вы в этой судьбе внутренне согласились, а что не приняли?
- Как могу одно принять, а другое нет? Допустим, меня испугали, когда мне было четыре года. И с тех пор иногда заикаюсь. Могу я это принимать или не принимать? Это моя жизнь. У меня детство было хорошее, рос в крепкой семье. Семья не голодала, отец был военным, зарабатывал нормальные по тем временам деньги. В доме собирались друзья, я был окружен любовью бабушки. А у сказочника ничего этого не было, он рос в лишениях. И я знаю - как трудно складывалась жизнь моих сверстников, которые тоже жили в лишениях. Поэтому мне так сложно анализировать психофизику Андерсена.
- Наверное, героя-любовника играть легче, чем недолюбленного человека, девственника?
- Легких ролей не бывает. Андерсен-то и любил странно. Он так талдычил имя этой певицы Йенни Линд. Он ее любил, как какой-то обелиск. И прошел мимо потрясающей женщины Генриетты Вульф. А может быть, именно такая ему была нужна. А он видел звезду Линд и шел к ней. И когда у них произошло объяснение и Йенни отказала сказочнику, он замкнулся - никогда больше не упоминал ее имени, не отвечал на ее письма и сам не писал.
- Чему вас эта роль научила?
- Она лишний раз подтвердила то, чему учили учителя. Нужно больше вкладывать в персонаж. Подложить ассоциации, побередить душу и тело, много сведений собрать - чтобы была сумма предлагаемых обстоятельств. К тому же стараться не потерять обаяние персонажа, его нелепость. Андерсена ведь называли орангутангом, павианом, из-за носа его сравнивали с пеликаном. Мне сначала нос клеили на пробах, но он придавал некую масочность. И поэтому решили от этого отказаться, я играл со своим.
- По словам Эльдара Рязанова, вы больше других актеров нуждались в "поводыре" - направляющей руке режиссера.
- Я ведь впервые работал с Рязановым. Нужно было время, чтобы наши кухни стали одной, происходила притирка. Я не хотел тянуть одеяло на себя. Ждал от мастера указаний и получал - может быть, иногда на языке, прежде мне не знакомом. Когда начал понимать замечательный язык Эльдара Александровича, а он стал понимать не очень замечательный мой язык, трения прекратились. К тому же на первых порах мы снимали тяжелые постановочные сцены - на лошади, на воде. Снимали помногу, каждый день. Параллельно шли танцевальные репетиции, под неустанным контролем Рязанова. Он приезжал и, глядя на нас, приходил в ужас: "Никуда не годится. Это не танец. Это какие-то лягушки". Особенно доставалось мне, потому что я-то уж точно не Барышников. Но этот путь и не мог быть легким. Такую роль невозможно сыграть, держа в правой руке чашку с кофе, а в левой бутерброд.
- Рязанов кричит на съемках?
- Не орет благим матом, но говорит иногда на повышенных тонах. На съемочной площадке становится моложе на много лет. Не понимаю, откуда берется эта энергетика мощная - какая-то электростанционная. Он работает практически без перерыва, с маленькой паузой на перекус. Не жаловался на холод, когда было холодно. В море терпел шторм. В жару не обращал внимания на жару. Так что нам просто нельзя было вести себя иначе - ныть, права качать. Да никто и не качал, потому что на площадке была очень хорошая атмосфера.
- Рязанов не жалел, что раньше в своих фильмах вас не снимал?
- У него спросите. Вообще это такая игра судьбы. Я и Андерсена-то не должен был играть. Приехал пробоваться на маленькую роль, а Рязанов на меня посмотрел другими глазами. Во-первых, он меня не знал - ни моих возможностей, ни актерского багажа. Конечно, главный герой ему нужен был достойный. Долго меня пробовал, крутил, вертел, присматривался. Еще умудрялся в период проб звонить мне домой: менял голос и предлагал главную роль в какой-то неизвестной картине неизвестного режиссера. А я отвечал ему, не узнавая: "Знаете, я сейчас пробуюсь у Эльдара Александровича Рязанова на главную роль. Пробы еще не закончены". - "Да бросьте вы этого Рязанова! Что вы за него так уцепились?" - уговаривал Рязанов. Это его испытание я тоже выдержал.
- Премьера фильма "Андерсен. Жизнь без любви" получилась предновогодней. Вас этот праздник не раздражает?
- Хороший праздник. Правда, раньше чувствовалась в Новый год какая-то тайна, а с возрастом все понятнее. С пожеланиями тоже все просто - дай бог нам всем здоровья, удачи, хорошего настроения. И почаще заглядывать в замечательные сказки Ганса Христиана Андерсена.
