Сколько раз мы пробовали заказать портрет Александра Новикова, — столько раз терпели неудачу, дело не выходило: не дается он критикам на перо. Роли даются, а сам он — нет, ускальзывает. Что-то есть в его актерской природе чрезвычайно трудное для определения, для каких-то точных формул и характеристик.
Так и живет прекрасный артист Александр Новиков не запортретированным «ПТЖ». Не знаю, страдает ли он от этого (думаю — да, как же иначе), но сегодня у него юбилей, и вроде как-то стыдно не сказать очередные неточные слова о замечательном артисте. Тем более, Новиков — постоянный читатель «ПТЖ», а таких актеров — по пальцам посчитать (но все, между прочим, кого можно пересчитать, — первачи в своих театрах, есть, знаете ли, закономерность). Вот выходит у нас новый номер — и кто первый звонит в редакцию? Конечно, литчасть Ленсовета. И что мы слышим в трубке? «Новиков спрашивает, почему у нас до сих пор, нет журнала, хотя вы его еще с утра получили из типографии!»
Невыполнимую задачу зажигательно и поздравительно запортретировать Александра Новикова редакция «Петербургского театрального журнала» почетно возложила на меня: никому ничего не удавалось — пусть теперь не удастся и вам…
Александр Новиков в спектакле «Карлсон».
Фото из архива Театра им. Ленсовета.
Всю жизнь играющий в одном театре им. Ленсовета, вернее, преданно служащий ему, Александр Новиков, как мне кажется, заступил в труппе место Анатолия Равиковича (эта фигура речи — из Пушкина, если кто не помнит: «Брянский заступил его место, но не заменил его»). Новиков заменил. По крайней мере, в Карлсоне. Но Анатолий Равикович был комик ХХ века, лирический, со слезой, с мелодраматическим тремоло, а Александр Новиков — актер очень современный, он точно актер века ХХI века, когда «желтые ноготки» комизма облучены гамма-лучами. Он комик угрюмый. Комик жесткий и даже свирепый. Комик интеллектуальный. И как бы — с почтительной иронией к смеющемуся и любящему его залу (типа: чем меньше зрителя мы любим — тем больше нравимся ему).
Вот придумала: он комик-неврастеник. Нервно подергивающийся глаз, резкие, асимметричные движения губ. Новое и редкое амплуа, смыкающее несоединимое, открывающее двери в драматическое, что и произошло с Новиковым в бутусовских «Женитьбе» и «Дяде Ване». На наших глазах родился крупный драматический артист. Да и Порфирий в богомоловском «Преступлении» — неслабая, скажу, драматическая роль!
Эстетики дают нам градации смеха: «Смех может быть радостный и грустный, добрый и гневный, умный и глупый, гордый и задушевный, снисходительный и заискивающий, презрительный и испуганный, оскорбительный и ободряющий, наглый и робкий, дружественный и враждебный, иронический и простосердечный, саркастический и наивный, ласковый и грубый, многозначительный и беспричинный. Торжествующий и оправдательный, бесстыдный и смущенный. Можно еще и увеличить этот перечень: веселый, печальный, нервный, истерический, издевательский, физиологический, животный. Может быть даже унылый смех!»
Александр Новиков в спектакле «Макбет. Кино».
Фото из архива Театра им. Ленсовета.
Так вот, талант Александра Новикова странным образом вызывает смех одновременно радостный и грустный, добрый и гневный, умный и глупый, саркастический и наивный. Редкое качество соединения несоединимого в одном и том же сценическом моменте категорически отличает Новикова от многих. Одновременность, а не поочередность самых разных сценических эмоций — это высший актерский пилотаж, и Новиков тут — пилот-виртуоз.
Если Новиков не играет в этот вечер (что редкость), — он все равно в театре. Артист много смотрит, ну не диво ли? Артист разбирается в театральном процессе — не чудо ль? Он различает режиссерские имена, не ограничиваясь кругом тех, с кем работал — такого не бывает в природе! Артист читает — ну, эту патологию вообще не берусь охарактеризовать, а Новиков еще и пишет, причем в стихах и прозе, он из первых питерских остроумцев с отменным вкусом. Помню, как-то летним днем зашел он в нашу редакцию, поскольку мимо нас пролегает его долгий и тернистый путь на пожизненные съемки в сериале «Тайны следствия», в котором мужают и стареют наши артисты уже много лет. И, говорит усталый Новиков, уже весь город там переснимался. И приходит на пробу очередной претендент, а я ему говорю: «Кажется, ваш труп я уже когда-то опознавал…». Много лет прошло, а я этот рассказ помню не хуже, чем Войницкого, Несчастливцева, Ломова или Жевакина, и людям рассказываю…
Александр Новиков в спектакле «Дядя Ваня».
Фото из архива Театра им. Ленсовета.
Творческая фигура (пусть и «в меру упитанная, в полном расцвете сил»), вмещающая такой объем творческих добродетелей, — возможное ли дело? Потому, видимо, Новиков и не дается критическим силам…
Справедливо будет сказать, что к своему полтиннику Александр Маркович Новиков сформировал себя не в одиночку, а под рукой многих режиссеров, которых он любил и не любил, но которым всегда был послушен. Он из тех, кто играет в заданном рисунке точно, но при этом в аховых ситуациях спасаясь собой, прибавляя от себя. А главным образом — не отказывая себе во внутренней иронии по отношению к очередной сценической или киношной хрени, но оценивая происходящее, не выходя из рамок роли и не разрушая персонажа, а только выглядывая из-за него.
Пока в театре был Бутусов, поначалу не очень-то занимавший Новикова, позволявший ему бродить в своих спектаклях — самому по себе («Макбет. Кино»), а потом сделавший с ним лучшие роли, — судьба Александра Новикова была ясна: их с Бутусовым путь шел в трагический гротеск. Сегодня родной театр Саши Новикова — помещение со многими творческими неизвестными, хоть теперь его и спонсирует Газпром. И ему, Новикову, думаю, сейчас нелегко: не возвращаться же к бульварным прелестям какой-нибудь «Испанской баллады», пожив в лирических водоворотах «Женитьбы» и сыграв настоящую психологическую историю в «Преступлении». Поэтому в день рождения не хочется желать ничего лично ему. Будет интересно в театре — будет хорошо и артисту Новикову. Они неразрывны. Так что — творческой отваги театру! А Новиков, несомненно, кирпичи подвезет!