Александр Новиков, всю свою творческую жизнь преданно служащий в Театре им. Ленсовета, из плеяды тех артистов, для которых нет маленьких ролей. Каждое его появление на сцене, будь то в образе Могильщика в "Гамлете" или Пиковой Дамы, - незабываемое, и вызывает у зрителя целую гамму чувств. В последней декаде марта - 21 и 22 числа - театр представит премьеру спектакля "Утиная охота". "Театр +" встретился с Александром Новиковым в самый разгар репетиций и расспросил об особенностях новой постановки. - Театр имени Ленсовета готовит новую постановку пьесы "Утиная охота"? Как вы думаете, почему последнее время режиссёры к советской драматургии стали обращаться всё чаще и чаще? - Сегодня множество режиссёров начинают отчаянно ломиться в пространство под названием "советская драматургия", и ломятся в него остервенело, видимо, пытаясь за этой дверью найти ответы на сегодняшние вопросы. Эта драматургия кажется нам очень близкой, ведь временной отрезок, разделяющий нас, с исторической точки зрения ничтожно мал. Но я думаю, что эта близость иллюзорна. Герой советской драматургии, советский человек - человек в высшем смысле этого слова загадочный, это особый тип человеческой природы. Для меня советская драматургия - это таинственная пропасть.Три кита этой драматургии - Вампилов, Арбузов и Володин. Это три невероятные планеты,три совершенно разных космоса. Именно их пьесы и сохранили навсегда советского человека на сцене. Уверен, что зритель, пришедший на наш спектакль, принесёт с собой облако собственных представлений об этой пьесе. И сформировано это облако будет прежде всего фильмом Виталия Мельникова "Отпуск в сентябре" и Олегом Далем в роли главного героя. Хотя для меня самым сильным, просто сокрушительным впечатлением от "Утиной охоты" стал спектакль Ефима Михайловича Падве в Молодёжном театре, где Зилова играл Александр Чабан. - "утиная охота" - пьеса неоднозначная, и работа над спектаклем по ней - это поиск ответов на многие вопросы, которые она вызывает. Удалось ли что-нибудь открыть для себя в процессе репетиций? - Среди множества таких вопросов, один представляется мне особенно важным. Почему Вампилов именно так назвал эту пьесу? Почему бы ей не называться, например, "Зилов"? Ведь Зилов - главный герой, не уходящий со сцены , все энергетические и эмоциональные узлы завязаны на нём. Мне кажется, что в названии скрыта оптика, через которую автор смотрит на нас через свою пьесу. Утиная охота - и главный призрак этой пьесы и одновременно единственно то, что в жизни Зилова реально. Я очень люблю, когда пьеса постоянно "ускользает" от понимания и не поддаётся однозначному осмыслению. "Утиная охота" - безусловно, из таких пьес. - Какую роль вы играете в новой постановке? - Я репетирую роль Кушака, начальника Зилова. И единственное, что пока могу сказать: есть особая прелесть играть человека, близкого себе по возрасту. В этом случае всегда возникает особая связь с ролью. Когда вышел бутусовский "Дядя Ваня", я первые полгода говорил на сцене "Мне сорок семь лет", и это было правдой. Хотя прекрасно понимаю, что Театр выше возрастов и прочих предрассудков, и в настоящем Театре ребёнок может быть стариком и наоборот. - Ставит спектакль Роман Кочержевский, его называют учеником Юрия Бутусова. Что он
за режиссёр? - Называть Романа учеником Бутусова в каком-то смысле легкомысленно и даже неправильно. Его приход в режиссуру - невероятно любопытный сюжет. Во время работы Бутусова довольно быстро стало очевидно, что Роман способен стать энергетическим центром компании, создающей спектакль. Но способность к организации процесса и режиссёрский дар - это далеко не одно и то же. Репетируя с Романом уже второй его самостоятельный спектакль, я чувствую созревание его личной интонации, его мировоззрения, его стиля работы. Каждый из нас понимает, что нет задачи "создать спектакль Бутусова без Бутусова". Это задача неправильная, утопическая, это ложный и фальшивый путь. Да, нет смысла скрывать, что в спектаклях Романа, на его репетициях чувствуется сильное влияние Юрия Николаевича, но в этом нет желания подражать, а есть огромная любовь всей нашей компании к тому прекрасному Театру, которым мы занимались с Бутусовым. Но повторяю, Рома отчаянно движется в сторону своего языка, интонации, стиля, он вырывается в свой крик. - В спектакле заняты те же артисты, что и в "Мертвых душах". Помогает вам общий опыт в репетициях? - Да, мы уже много раз бывали на сцене вместе! Это и легко, и сложно! Но лёгкость на репетиции для меня - плохой знак! Знаю я эти лёгкие и приятные репетиции, много у меня их кода-то было. И стыда много было за результаты этих репетиций... Я обожаю эту компанию, и льщу себя надеждой, что в том, что мы вместе, есть какой- то смысл... А удачные репетиции - те, на которых текст Вампилова начинает звучать открыто и мощно. В эти мгновения возникает театральный язык. - Может эта постановка послужить выработке некоего нового театрального языка? - Любой спектакль - это изобретение нового театрального языка. - Каждый раз? - В идеале - да! Понятно что можно говорить об узнаваемости режиссёрского почерка, об узнаваемости стиля, некоторых приемов, но поиск театрального языка для каждого спектакля -это самое главное! - Вы работаете в Театре имени Ленсовета с самого окончания вуза и пережили здесь несколько "эпох". Как пережить перемены? Вы сейчас находитесь на очередном витке в этом смысле. - Сейчас тяжелейший период, потому что эпоха Бутусова была для меня самой счастливой. Мне удалось застать лишь "хвост хвоста" эпохи Владимирова, моего учителя. Я играл в двух его прекрасных спектаклях - "Двери хлопают" и "Игроки". А дальше были точечные встречи с режиссёрами, которые меняли меня. Я им всегда буду благодарен за роли, которые они мне подарили. Это Владимир Сергеевич Петров, у которого я сыграл в "Кровати для троих" и "Night and day". Очень важным в моей судьбе был спектакль " Чеховъ. Водевиль", который поставил Андрей Прикотенко. Камерный спектакль на сцене Музея Достоевского "Паника" Александра Баргмана тоже был счастливым и важным мгновением. Ну а потом была счастливая эпоха с Бутусовым, продлившаяся восемь лет... - Что лично вам дал Юрий Бутусов? - Ощущение, что Театр - это счастье! Но не могу не сказать, что уже после ухода из театра Бутусова в моей судьбе случились две умопомрачительно счастливые встречи.
Константин Богомолов и спектакль "Преступление и наказание" и Евгения Сафонова и спектакль "Пиковая дама. Игра". - Какие перспективы вы видите для себя в театре? - Я никогда не думаю об этом. В этом нет смысла. Приходит то, что должно прийти. Беседовала Надежда Кокарева