АКТЁР СМУТНОГО ВРЕМЕНИ

Дело даже не в том, что народный артист Владимир МАТВЕЕВ достиг 60-летия и ему не к лицу скакать. Он и в молодости скаканием не отличался. Сибиряк из села Сладково Тюменской области, Матвеев изначально был основательным, взрослым, что выделяло его из учеников Игоря Владимирова...

Не случайно в ленсоветовском Молодёжном театре, который существовал до того, как появился Молодёжный на Фонтанке, Матвееву поручали возрастные роли, роли людей зрелых, уставших: Советник в «Снежной королеве», вампиловский Шаманов - «Прошлым летом в Чулимске». А позже в Молодом театре - экстравагантный, изверившийся отец Стомиль. Люди, по Матвееву, существуют в жизни мрачной и давящей к земле. 

Публика любит мужчинок, «приятных во всех отношениях», или демонов, обольстительно щекочущих нервы. Матвеев по фактуре своей и трезвому взгляду на мир ни к тем, ни к другим не принадлежит, поэтому, наверное, медийной фигурой и не стал. Хотя снялся в нескольких десятках фильмов, в том числе, «ментовских». 

Кроме того, что бы ни говорили сторонники актёрского театра, на каждого актёра должен найтись режиссёр. Алиса Фрейндлих стала звездой Игоря Владимирова. Юрский, Басилашвили, Лавров - звёздами Георгия Товстоногова. Разрушение альянса никому не принесло успеха. Матвеев пошёл по пути наибольшего сопротивления. Он - ничей.

Правда, был момент, когда он ушёл «в никуда» из театра имени Ленсовета за молодым Семёном Спиваком. И действительно сыграл у него две отличные роли в «Ударе» Виктора Розова и в «Танго» Славомира Мрожека. Но уже в Молодёжный со Спиваком не влился. Вернулся на Владимирский, где вскоре получил роль Ихарева, его прославившую. Герою Матвеева дарована призрачно-легкомысленная надежда на триумф. Ихарев из гоголевских «Игроков» ощущал себя поэтом и самозабвенно любил колоду карт, сотворенную собственными артистичными руками. Впрочем, ему тотчас показали, что есть реальная действительность. Это была последняя большая удача владимирского театра - стареющий мэтр работал над «Игроками» с воодушевлением.

Следующий матвеевский шедевр тоже связан с яркой режиссёрской индивидуальностью. Геннадий Тростянецкий ставил «Каренин. Анна. Вронский», прежде всего, на Матвеева. Могли меняться Анны (адекватного Вронского режиссёр так и не нашёл), но Матвеев определял всë. Благодаря Каренину-Матвееву был достигнут фантастический сплав фарса, драмы, лирики, нигде за последние десятилетия не выраженный с такой выразительностью и темпераментом. Спектаклю десять лет, но он в прекрасной форме. Я видел его недавно во Пскове. Актёры приехали на автобусе и были крайне измучены. Однако «Каренин» прозвучал свежо, сильно и послужил великолепной кодой Пушкинскому фестивалю. Свой индивидуально найденный сплав фарса и трагедии Матвеев бережно передал Михаилу Левшину, когда сыграл в театре «Комедианты» «Венецианского купца».

Итак, к пятидесяти годам у артиста за спиной остались три роли. С их помощью он уже вошёл в историю российского театра: Ихарев, Каренин, Шейлок. Можно бы и успокоиться, но положение мастера на покое его не устраивало. В то же время печальная эпоха Гарольда Стрелкова в театре имени Ленсовета не давала возможности для серьёзной работы. Разумеется, и в 2000-е он сделал несколько достойных ролей: хитроватого медведя Мамаева, который объегоривает сам себя («На всякого мудреца довольно простоты»), униженного академика Игнятовича («Ночь и день» Биляны Срблянович), донельзя опустившегося, суетливого алкоголика Сорокина («Заповедник» по Сергею Довлатову).

Однако от скачущего по известным названиям театра трудно было ожидать основательности. А именно к ней стремится Матвеев. И вот началась параллельная, насыщенная работа с классикой в театре «Русская антреприза». Её руководитель - Рудольф Фурманов - полагает: только его театр является в городе истинным хранителем классического наследия. Режиссёр Юрий Цуркану действительно не вольничает с Островским, Тургеневым, Булгаковым, Львом Толстым и занимается с актёрами всерьёз. Иногда спектакль получается, иногда остаются только добрые намерения. На площади Льва Толстого Матвеев сыграл пять классических ролей. Из них Кузовкин в «Нахлебнике» Ивана Тургенева и Корзухин в «Рыцаре Серафимы» (по мотивам первой редакции пьесы Михаила Булгакова «Бег»). Обе роли заслуживают особого внимания. При всей полярности двух фигур: один жалок, другой гадок - обе требуют умения лепить противоречивый, неоднозначный образ. В «Нахлебнике» актёр стремился найти перепады от грустного шутовства к трагическому надлому Достоевского, в «Рыцаре» показал вместе с Сергеем Барковским (Чарнотой) эффектнейшую сцену игры, где азартность Парамона Корзухина напоминала азартность молодого Ихарева. 

Вот тут мы и подходим к самому главному. Вглядываешься в пёструю вереницу созданных Матвеевым образов (их порядка сорока только в театре!) и задумываешься, что в них общего. Не модные по своей эстетике, они психологически современны, плоть от плоти «смутного времени». Какими бы внешне агрессивными, самоуверенными не были его герои (Шейлок - «Венецианский купец», Боровцов - «Пучина», Хрюков - «Шутники») они всегда не уверены в будущем. А кто из нас уверен в завтрашнем дне? Униженные и унижающие постоянно ждут удара из-за угла. И получают его, будьте уверены. Они хотят быть счастливыми, как всякий человек. Но не знают, из чего счастье сделано. Неопределённость целей, побуждений приводят их к неизменному поражению. И, в конечном итоге, какими бы мерзковатыми манерами, внешними свойствами не наделял их жёсткий артист, мы почему-то им сочувствуем. Да, это герои нашего времени. Не аппетитны? Что делать, «на зеркало неча пенять»...

Артист Матвеев нас не щадит, и в этом его, своего рода, миссия. Речь не идёт о раз и навсегда избранной характерности, речь идёт о русском (даже если это Шейлок) человеке, изломанном историей. Хотелось бы выглядеть посимпатичнее, но «уж что уж, если нет уж», как говаривала Анфуса Тихоновна из знаменитой пьесы Островского «Волки и овцы». Актёру надо нести свой крест и не жалеть, что его имя не мелькает на страницах популярных газет и журналов. 

Наверно он мог бы выходить на сцену чаще. Жаль, не сыграл на родной сцене ни в «Драконе», ни в «Ревизоре». Его явно поджидают Городничий, Варравин, Скупой рыцарь, Гобсек. Только нужны режиссёры, которые его увидят в этих ролях. А пока - терпение и надежда! Быть может, новый театр имени Ленсовета, творческий процесс которого будет отныне определять режиссёр Юрий Бутусов, хотя бы отчасти совпадёт с устремлениями актёра Владимира Матвеева.