Всенародно любимый комик Семен Стругачев после череды ролей героев-алкоголиков, полудурков и просто клинических идиотов дослужился сразу до двух масштабных драматических ролей. В родном Театре им. Ленсовета он сыграл Яшу Мазура в премьерном спектакле Александра Нордштрема «Фокусник из Люблина» (по роману нобелевского лауреата Исаака Башевис-Зингера). У Владимира Бортко заканчивает сниматься в «Мастере и Маргарите» в роли Левия Матфея. О том, как он справляется с новыми образами, Семен Стругачев рассказал корреспонденту «Известий» Ирине Начаровой.
известия: В последнее время вы часто признавались, что хотите вырваться из амплуа комедийного актера. Похоже, судьба повернулась к вам лицом?
Семен Стругачев: Не сказал бы, что в роли Яши Мазура выхожу полностью из амплуа, потому что амплуа - это такое придуманное название. Артист должен уметь играть все. А если уж приклеено амплуа, значит это кому-то удобно - или режиссеру, или театру. Или самому актеру удобно, что он играет такие-сякие роли и больше ничего не может. Я считаю, что могу играть все. Как и каждый актер, который уважает профессию и относится к ней серьезно. Если актер говорит: «Я этого играть не могу», значит, он не совсем профессиональный.
известия: Фокусник Яша Мазур - роль такого же масштаба, как ваш Кафка в спектакле «Западня»?
Стругачев: После Кафки прошло уже много времени. Конечно, что-то изменилось и во мне. В чем-то эти работы похожи. Но здесь, мне кажется, есть сплетение нескольких жанров - вплоть до циркового. Это тоже надо делать профессионально, хотя на репетициях не очень получалось. Этому ж надо отдать много времени - чтобы карты ходили, как у настоящих картежников. И фокусы нужно уметь делать так, как Кио.
известия: А вы часами тренировались или кассеты с Копперфильдом смотрели?
Стругачев: Не смотрю я Копперфильда, насмотрелся в свое время. В принципе, нужно посмотреть лучше на себя изнутри: в каждом из нас есть шулера, фокусники и так далее. Нужно только обмануть зрителя и представить, что ты действительно это можешь. На то ты и артист. известия: Этот роман Зингера на вас произвел впечатление?
Известия: Этот роман Зингера на Вас произвёл впечатление?
Стругачев: Роман сам по себе гениальный. Прочитав, подумал, что в театре это воплотить практически невозможно. Вот в кино было бы здорово - например, каждодневный внутренний монолог героя можно было бы показать и в сексе, и везде. На сцене, конечно, это тяжело. Надо было найти ход, именно театральный. Мне кажется, он найден.
известия: В финале романа есть некие назидательно-морализаторские моменты. Зрителя это не спугнет?
Стругачев: Кстати, я по этому поводу спорил с режиссером как автором инсценировки. И в результате мы вообще убрали в конце принадлежность к какой-либо религии. Назидательности нет - ни в коем случае. Мы же не богословский институт, не будем зрителя призывать прийти к вере.
известия: Кстати, как вы оказались в «Мастере и Маргарите» у Бортко?
Стругачев: Мне говорили, что он любит, когда артисты к нему сами приходят, просятся. Может, стоило прийти и попросить сразу Воланда. Но я пришел, когда Воланд был уже распределен. И то мне предложила попробоваться моя давняя знакомая Галя Гальцева, она у Бортко работает помощником по актерам. Из более-менее серьезных ролей оставался только Левий Матфей. Никто не надеялся, что мне дадут эту роль, даже гримеры загримировали тяп-ляп. Бортко поднял скандал, чтобы отнеслись ко мне серьезно. И меня загримировали как нужно. Попробовался, не надеясь ни на что. Кстати, у Бортко в кабинете по правую сторону «висят» претенденты, по левую - утвержденные. Я зашел, смотрю, вишу еще в претендентах, думаю - не суждено. Через неделю звонят, сообщают - перевесили тебя, будешь сниматься.
известия: И сразу все пошло как по маслу?
Стругачев: Вот тут началось, когда надо уже играть, с партнерами работать. А партнеры такие, как Лавров, Безруков. Понимаю, что где-то за съемочной площадкой, в гримерке можно и анекдот рассказать, и все такое, я человек вроде как легкий. Чувствую, артист думает про меня - а как же он будет играть, веселый какой-то, а роль-то будь здоров! И поэтому было приятно удивлять. Что мы не только можем ха-ха, но и поплакать в кадре, и слезу уронить. Причем конкретную, без капания в глаза. Хотя чего я себя хвалить-то буду? Кадр покажет, еще и кино-то не вышло.
известия: Вам не будет скучно после таких ролей играть другие, гарнирные?
Стругачев: Наоборот, после таких ролей нужно что-то более легкое. Хотя сейчас мне опять дали в кино легкомысленную роль бригадира маляров, и я никак не мог опуститься на землю после Левия Матфея.
известия: Театральная общественность сейчас замерла в ожидании перемен. Кто-то боится работать по контракту, кто-то - закрытия театров. А вам страшно?
Стругачев: Надеюсь, что востребованность моя будет еще долгой. В театре у меня много предложений. На контракт - пожалуйста. Это даже выгоднее. По крайней мере, я могу в контракте свои условия ставить, моя работа будет четко расписана. Кому-то, конечно, это не нужно, и я никого не осуждаю. Мне даже жалко, что тех, кто по сто лет отдал театру, переведут со ставки на контракт, а другого заработка у них нет. И вот человек будет сидеть, трястись на старости лет - уж доведите их карьеру до логического завершения. А молодые пусть крутятся. Предложений - море, были бы силы.