У модных режиссерских прочтений классики всегда в начале один и тот же спотычок. Вот входит наряженный современным хипстером Чичиков в квартиру наряженных перепуганными советскими интеллигентами (годов эдак 70-х) Маниловых и произносит свою первую реплику: «Умирали у вас крестьяне?» И все — дальше надо либо Гоголя переписывать, либо современного хипстера с советскими интеллигентами куда-то убирать, либо уж такую реальность на сцене выстраивать, где все вышеперечисленное сможет каким-то удивительным образом сосуществовать в одном времени и пространстве.
Л. Пицхелаури (Феодулия Собакевич), В. Куликов (Михаил Собакевич).
Фото — Ю. Кудряшова.
Скажу сразу: Роман Кочержевский не делает ни первого, ни второго, ни третьего. Текст «Мертвых душ» звучит у него не просто без изменений — он обрастает огромным количеством дополнений из других произведений Н. В. Гоголя (каждый раз, впрочем, легко вычленяемых и ничего нового к основной истории не добавляющих); заданный в самом начале стиль гротескно поданных советских 70-х (старомодные костюмы, прически, допотопная мебель, нелепые фикусы в кадках) тоже никуда не исчезает; а призванный все это объединить современный Чичиков (играемый отчего-то по очереди несколькими актерами) оказывается самым неубедительным персонажем спектакля. Впрочем, один общий знаменатель в режиссерском замысле все же присутствует — остановившееся время николаевского царствования рифмуется тут с остановившимся временем брежневского застоя.
Вот помянутые уже Маниловы (Александр Новиков и Наталья Шамина) развлекают Чичикова (в данном случае — Федора Пшеничного) кухонной диссидентской болтовней, в которой слова «он очень хороший человек», сказанные в адрес того или иного госслужащего, — не более, чем троллинг, эзопов язык и семипудовый стеб. Накопившаяся энергия не высказанной вслух издевки заставляет супругов то и дело трястись в пароксизмах истерического хохота и искать утешения в гипертрофированном эротическом интересе друг к другу.
А. Ковальчук (Коробочка), С. Перегудов (Павел Чичиков).
Фото — Ю. Кудряшова.
Вот нелепая старуха Коробочка, немного напоминающая героиню Галины Волчек из фильма «Осенний марафон». Анна Ковальчук с видимым удовольствием уродует свое лицо и фигуру, играя старую деву, буквально набросившуюся на случайного гостя (в этом эпизоде Чичикова играет Сергей Перегудов). Сцена соблазнения разворачивается под звук работающего телевизора и в какой-то момент сама превращается в эпизод мексиканского сериала с заламывающей руки красавицей (Ковальчук постепенно освобождается от своего старушечьего облачения) и наводящим на нее пистолет злодеем.
Вот окончательно спившийся не то физик, не то лирик Ноздрев (Сергей Перегудов), беспрерывно трясущийся от жесточайшего похмелья и терроризирующий Чичикова (в данном случае — Виталия Куликова) с очевидной целью — раздобыть вожделенную порцию горячительного.
Ф. Пшеничный (Чичиков), С. Мигицко (Степан Плюшкин).
Фото — Ю. Кудряшова.
Вот чета Собакевичей (Виталий Куликов и Лаура Пицхелаури): как бы крепкая советская семья с налаженным бытом, а на самом деле — вынужденное сосуществование в пространстве казенной квартиры людей, осточертевших друг другу до последней степени.
Вот, наконец, Плюшкин (Сергей Мигицко) — бывший то ли военный, то ли партийный работник, отдавший всего себя службе и ныне прозябающий на заслуженном отдыхе в окружении пустых фотографических рамок на стене и целой кучи вышедшего из употребления советского бытового хлама.
Получается, как в школьной программе: мертвые души в поэме Гоголя — это не те крестьяне, которых скупает Чичиков, а те помещики, У КОТОРЫХ он их скупает. С поправкой, разумеется, на то, что в стране победившего социализма это одни и те же люди — «кто был ничем, тот станет всем».
Все бы ничего, но спектакль с такой идеей в анамнезе и актуален был бы как раз в конце 70-х — начале 80-х. Тогда и надо было его выпускать. Его бы даже запретили, наверное.