|
Постановка в Театре им. Ленсовета вызвала тройной шок
Новый главный режиссер Театра им. Ленсовета Юрий Бутусов, которого пытался «призвать к порядку» теперь уже бывший председатель Комитета по культуре Дмитрий Месхиев, обвиняя в «походах на сторону» и нежелании ставить спектакли в доверенном ему театре, ответил-таки на все претензии. Творчески. И после премьеры спектакля «Макбет. Кино» в постановке Бутусова стало ясно, чем главный режиссер занимался последние полтора года. Работал над пьесой Шекспира.
Аршавин дождался конца
Почти шестичасовой спектакль вызвал в городе коллапс - интеллектуальный, транспортный и даже... спортивный.
Начнем со спортивного и транспортного. В ложе для почетных зрителей был замечен Андрей Аршавин, хотя в этот день было бы логичнее увидеть его в сборной. Надо отдать ему должное, футболист лондонского «Арсенала» проявил олимпийскую силу воли - продержался все шесть часов. В отличие от некоторых других зрителей, то ли торопившихся на метро, то ли просто утомившихся и не ставших дожидаться окончания премьеры. Которая подняла давно наболевший вопрос: почему в культурной столице метро закрывается раньше, чем заканчиваются некоторые спектакли?
Но все это, в общем-то, не имеет отношения собственно к искусству. Так, заметки на злобу дня.
Шекспир с невнятным лицом
Теперь о шоке интеллектуальном. Приход Бутусова к руководству Театром им. Ленсовета был принят людьми, заинтересованными в подъеме питерского театра, на ура. Когда-то именно спектакли Бутусова именно в этом театре стали его украшением, открыли публике имена Константина Хабенского, Михаила Пореченкова и других звезд теперь уже Московского Художественного театра. Где свои лучшие спектакли поставил и Бутусов. Так же как и в московском «Сатириконе». Там, кстати, выпустил Бутусов и «Макбета» - только не Шекспира, а Ионеско. Этот «Макбетт» - с двумя «т» - продемонстрировал явную склонность режиссера к абсурдизму. Но с человеческим лицом.
Бутусовский «Макбет», уже Шекспира и уже с одним «т», в Театре им. Ленсовета как раз это человеческое лицо и утратил.
Зато приобрел слово «кино» в названии. Это слово и должно было стать главным в новой версии «Макбета». Но и кино бывает разным. Бутусовский «фильм» получился не только многосерийным, но и довольно невнятным. Даже для «заинтересованных» людей.
И Макбеты кровавые в глазах
Причем и тем, кто Шекспира читал, и тем, кто его в руки не брал, разобраться, что происходит на сцене, проблематично. Особо «обезображенные интеллектом» граждане могли догадаться, что кровавая история предстает перед нами так, как ее видит леди Макбет (Лаура Пицхелаури). Потому-то, наверное, самих Макбетов на сцене поочередно появляется штуки три. Или четыре? Есть, правда, Макбет основной (Иван Бровин). Он прикуривает от портрета молодого Алена Делона и красиво страдает в неверном свете кинопроектора.
Это французское кино 60?х. И попытка придать действу хоть какой-то смысл. Которая, впрочем, осталась всего лишь попыткой.
Потом будет еще разное кино - от психологического триллера с очень натуральными лужами крови и не менее натуральными кровавыми соплями до исторических английских сериалов и бродвейских мюзиклов. И «кино» это «снято» талантливо, красиво и с размахом.
Отличные молодые актеры, которые, кажется, могут все, поражающие изысканностью сцены и сложные декорации. Смотришь - глаз не оторвать.
Накрытые белыми скатертями столы, на них фарфор и хрусталь (что празднуют - непонятно). Все это великолепие заливает дождь. Заливает долго. Пока актрисы не уберут посуду.
Десятки зеркал по всей сцене. В них страшно смотреть (это еще можно понять). Страшно долго. Пока актеры не унесут все зеркала.
Кого-то убили (кого - уже не так и важно). На него льет дождь, а сверху летят автомобильные покрышки. Много, долго.
Дискотечная толпа на сцене. Танцуют яростно (в связи с чем - думай как хочешь). Зал успевает завестись. И устать. Слишком долго.
Безумная красота
Такая вот красота с перебором. В отличие от идеи, смысла и хотя бы содержания происходящего на сцене, которых явно с недобором. Так же как и «человеческого лица». Что один персонаж, что другой, что убийца, что жертва - без разницы. Никто не вызывает ни интереса, ни неприязни, ни сопереживания - никаких эмоций вообще. Только и ждешь, какой еще сценический фокус придумает режиссер - костер разожжет или молнией шарахнет? Или, может, Макбет споет что-нибудь из репертуара... «Аквариума»?
И уже в конце первого действия, после невероятных усилий разобраться в происходящем, начинаешь понимать: мозг надо выключать. Он здесь не нужен. Это не драматическая постановка, это перформанс. И нужны здесь лишь зрение и слух.
И усидчивость. Все-таки шесть часов любования чем бы то ни было даже не каждый футболист выдержит.
Анна ВЕТЛИНСКАЯ
|